каковы бы ни были недоработки и недостатки концепции, она открыла новые 
возможности для развития социальной психологии» [Шихирев, 1999, с. 280].
     Теория социальной идентичности А. Тэшфела рассматривается в качестве 
второго важнейшего завоевания европейской социальной психологии конца столетия. 
Как и в случае теории социальных представлений, теория социальной идентичности 
многократно проанализирована в специальной зарубежной и отечественной 
литературе23. Поэтому здесь нет возможности подробно излагать ее содержание и 
важно лишь обозначить такие ее контуры, которые демонстрируют несомненный вклад 
в становление нового подхода в социальной психологии.
     Как было показано выше, А. Тэшфел выступил не только с критикой в адрес 
американского «образца» социально-психологического исследования, но и предложил 
свою программу перестраивания социальной психологии. Наряду с некоторыми общими 
методологическими принципами (акцент на взаимоотношение Человека и Изменения) 
Тэшфел предложил концепцию межгрупповых отношений как фокус социальной 
психологии, демонстрируя этим также «большую социальность» социальной 
психологии. Базируясь на теории межгрупповых отношений, Тэшфел разработал 
теорию социальной идентичности, которую и рассматривают часто также в качестве 
варианта новой парадигмы.
     Теория социальной идентичности (так же, впрочем, как и теория 
самокатегоризации ученика и коллеги Тэшфел а Дж. Тернера) бросила вызов 
американской концепции десоциализированного индивида. По мнению Тэшфела, 
осознание человеком его места в социальном мире обусловлено прежде всего 
отнесением себя к определенной социальной группе; причем осознание группового 
членства реализуется посредством ряда сложных шагов: социальной категоризации 
(осмысление социального окружения как состоящего из различных групп), 
социальной идентификации (сделанный на основе сравнения выбор группы, в которую 
«помещает» себя индивид), наконец, собственно социальной идентичности (полного 
осознания своей принадлежности выбранной группе).
     Из признания важности для индивида осознать свою сопричастность группе 
следует несколько существенных выводов: 1) люди всегда стремятся сохранить 
позитивную идентичность, ибо это способствует восприятию мира как более 
стабильного; 2) при формировании позитивной идентичности люди осуществляют 
постоянный процесс сравнения своей группы с другими, что расширяет 
представления о мире; 3) в свою очередь сравнение предполагает более 
внимательную оценку свойств различных групп и тем самым способствует более 
дифференцированному анализу социальной структуры; 4) при негативной оценке 
группы принадлежности индивид ищет возможность покинуть данную группу и 
«примкнуть» к новой, т.е. стимулируется определенная поведенческая активность.
     Все это еще раз делает акцент на социальной детерминации поведения. Тэшфел,
 в частности, подчеркивает зависимость характера социальной идентичности от 
типа общества: в обществах со строгой стратификацией привязанность индивида к 
группе особенно сильна, поскольку вне группы человек вообще мало что может 
осуществить, в демократических обществах эта привязанность проявляется в 
меньшей степени. Но при всех обстоятельствах человек воспринимает мир через 
принадлежность определенной группе. Экспериментальным подтверждением этого 
тезиса служит выявленная Тэшфелом «минимальная групповая парадигма»: для 
индивида достаточно минимального ощущения себя членом группы, чтобы немедленно 
идентифицировать себя с нею [см. подробно: Аронсон, 1999; Андреева, 2000].
     Обозначение лишь некоторых положений теории социальной идентичности 
убедительно доказывает наличие принципиально нового подхода в конструировании 
социально-психологических теорий по сравнению с многочисленными традиционными 
теориями «среднего ранга»: ранг, уровень обобщения здесь является более высоким,
 поскольку изначально связывает построение образа-Я с социумом. Это дает 
основания считать теорию социальной идентичности попыткой «обновления 
традиционной социальной психологии» [Якимова, 1995, с. 13].
     Признание европейского вклада в новую парадигму подкрепляется иногда 
сопоставительным анализом теории социальной идентичности и теории социальных 
представлений. Такое сопоставление предпринято, например, в работах Г. 
Брейквелл [Breakwell, 1998]. Она полагает, что объединение этих двух теорий 
позволит каждой из них изжить некоторые свойственные им недостатки: теория 
социальной идентичности — известную «замкнутость» на группу, теория социальных 
представлений — недостаток объяснения конкретной формы социальных представлений 
в той или иной группе [op. cit, p. 218]. Интеграция двух европейских теорий, по 
мнению Брейквелл, укрепит попытки становления новой парадигмы и вместе с тем, 
по-видимому, она призвана несколько ослабить представленные К. Гергеном 
американские амбиции в этом движении.
     Этогеническая теория Р. Харре еще более определенно рассматривается как 
европейская версия постмодернизма в социальной психологии. Вообще концепция Р. 
Харре претендует на построение общей теории социальной психологии («чертеж 
новой науки») и включает в себя целый комплекс относительно самостоятельных 
идей (модели человека и общества, типология «сценариев» и «эпизодов» и др.). 
Как и в предыдущих двух случаях (теория социальных представлений и теория 
социальной идентичности), изучение всех этих разделов есть самостоятельная 
задача [Шихирев, 1985; 1999]. В нашем контексте важно выделить те из них, 
которые имеют непосредстенное отношение к принципамконструкционизма. Все они 
так или иначе связаны с разработкой так называемого дискурсанализа24.
     При обосновании своих идей Харре использует инструментарий психосемантики: 
человеческое поведение предстает как определенный текст, и поэтому 
лингвистический анализ является предварительным условием всякого 
социально-психологического исследования. Это обусловлено тем, что социальное