«Руководстве по социальной психологии», изданном Г. Линдсеем и Э. Аронсоном 
[Lindzey, Aronson, 1968]. Позже этому была посвящена работа Д. Мартиндейла 
«Природа и типы социальных теорий». В этих исследованиях было предложено два 
принципа, по которым можно (и следует) различать теоретические позиции 
социальных психологов (именно как ориентации широкого плана): решение вопроса о 
природе человека и преобладающая проблематика. Как видим, здесь предложен 
компромиссный критерий: с одной стороны, в качестве водораздела назван 
действительно принципиальный вопрос всякого социально-психологического знания — 
то или иное понимание природы человека, а с другой — в качестве 
разграничительной линии (по-видимому, как уступка экспериментальному облику 
науки) предлагается круг приобретенных изучаемых проблем. Этот, второй, 
критерий представляется весьма неопределенным, и в дальнейшем к нему 
практически не обращаются, что в общем-то не снимает вопроса о 
предпочтительности тех или иных проблем в рамках определенной ориентации.
     Иллюстрируя действие первого принципа, Дойч и Краусс так характеризуют 
различные теоретические подходы: например, гештальттеория исходит из такого 
понимания природы человека, когда главным фокусом исследования является 
развитие осмысленного и организованного взгляда человека на мир; для 
бихевиоризма, поскольку он трактует поведение как детерминированное 
немедленными ответными реакциями на стимул, характерен интерес к попыткам 
человека понять ситуацию своего поведения; для психоанализа человек — поле 
битвы между животной природой и обществом, представленным прежде всего семьей; 
наконец, для ролевой теории, признающей социальную детерминированность человека,
 важно выяснение того, как роль человека в обществе определяет значимые для 
него ценности, и пр. [Deutsch, Krauss, 1965, p. 5].
     Обозначенные здесь четыре теоретических ориентации с небольшими вариациями 
называются и другими исследователями в качестве основных. Так, у Линдсея и 
Аронсона фигурируют бихевиоризм, фрейдизм, когнитивные теории, теория поля, 
теория ролей [Lindzey, Aronson, 1968, p. XI], у Шибутани — психоанализ, 
бихевиоризм, гештальттеория, интеракционизм [Шибутани, 1969], у МакДэвида и 
Харари — психоанализ, бихевиоризм, когнитивные теории [McDavid, Harary, 1968, р.
 27], у Шоу и Костанцо — ориентация на теорию подкрепления, на теорию поля, 
когнитивная ориентация, психоаналитическая ориентация, транс-ориентационный 
подход, включающий теорию ролей [Shaw, Costanzo, 1970, p. VII]. Несмотря на 
разную меру строгости употребления в этих классификациях терминов «школа», 
«теория», «ориентация», легко заметить, что в качестве теоретических ориентиров 
социальной психологии почти всегда присутствуют три классических 
психологических направления — бихевиоризм, психоанализ и гештальттеория. При 
этом можно пренебречь такими деталями, как разделение в некоторых случаях 
гештальттеории и теории поля или как введение термина «когнитивные теории», под 
которым объединяются теория поля и гештальттеория, как употребление названия 
«теория подкрепления» в качестве синонима бихевиористской ориентации.
     Несколько сложнее представляется вопрос об интеракционистской ориентации 
или об упоминаемой в том же значении ориентации на теорию ролей. Некоторые 
авторы просто игнорируют сам факт ее существования. По-видимому, объяснение 
следует искать в том двойственном статусе американской социальной психологии, о 
котором речь шла выше. Дело в том, что из четырех наиболее часто упоминаемых 
ориентации три относятся, как уже отмечалось, к классическим психологическим 
направлениям, и лишь одна, и именно интеракционистская ориентация, имеет 
социологическое происхождение — она восходит к традиции Г. Мида [Mead, 1934]. 
Поэтому упоминание или неупоминание этой ориентации в значительной степени 
зависит от того, получил ли исследователь социологическое или психологическое 
образование. Так, например, непризнание интеракционистской ориентации и 
игнорирование самого факта ее существования у МакДэвида и Харари, очевидно, 
объясняются их «воинствующей» психологической позицией, принципиальным 
подчеркиванием своего психологического происхождения и статуса. Напротив, у 
Шибутани социологическая позиция автора демонстративно подчеркивается 
преимущественным вниманием, уделяемым интеракционизму. У других исследователей, 
анализирующих основные теоретические ориентации в американской социальной 
психологии, присутствует более или менее объективная в этом отношении позиция.
     Двойственный статус социальной психологии как науки закреплен в США и 
организационно, поскольку секции социальной психологии существуют как внутри 
Американской психологической ассоциации, так и внутри Американской 
социологической ассоциации. Следовательно, более или менее полную 
характеристику теоретических позиций можно получить, лишь включив в перечень 
как минимум четыре направления: бихевиоризм, когнитивизм, психоанализ и 
интеракционизм.
     В отличие от ранних исследований, где предлагалось два критерия для 
различения теоретических направлений, сейчас предпринимаются попытки умножения 
и усложнения таких критериев. Мак-Дэвид и Харари предлагают, например, шесть 
критериев: основной источник данных для наблюдения; понятия, используемые для 
описания мотивации или, более широко, личности; роль, отводимая сознанию в 
поведении; роль бессознательного в поведении; роль, которая придается внешней 
среде; наконец, роль так называемой социокультурной среды [McDavid, Harary, 
1968, p. 24—26].
     Названные шесть критериев, возможно, и не являются слишком строгими и с 
этой точки зрения вряд ли могут быть рассмотрены как некий эталон. Однако сама 
попытка выявления оснований для классификации теоретических подходов 
заслуживает внимания. По существу здесь поднимается вопрос о том, что каждая 
теоретическая ориентация вырабатывает свой концептуальный аппарат для описания