Влияние уже упоминавшегося Мозеса Гесса (1812–1875) на Маркса было 
достаточно велико и носило многосторонний характер, несмотря на то, что сам 
Гесс, участвовавший вместе с Марксом в кружке младогегельянцев, увидел в нем 
величайшего философа человечества. Он первым соединил социализм с гегелевской 
философией. По Гессу, идеал социализма – реализация социальной сущности 
человека. Теорию отчуждения человеком своей собственной сущности в религии, 
разработанную Фейербахом, он расширил и применил к интерпретации различных 
социальных явлений. Он доказывал, что над человеком в отчужденной форме 
господствуют его собственные силы: бог – в религии, деньги – в экономике, 
государственная власть – в политике. Будущее социалистическое общество 
освободит человека от господства созданных им, но отчужденных от него сущностей.
 Во всех этих положениях легко просматривается та теория отчуждения, которую 
вслед за Гессом разрабатывал Маркс. Еще до выхода “Манифеста Коммунистической 
партии”, в конце 1847 г., Гесс, который принимал активное участие в рабочем 
движении, опубликовал работу “Последствия революции пролетариата”, в которой 
сформулировал положения, ставшие затем основополагающими для Маркса: о 
концентрации и централизации капитала в современную эпоху, о росте нищеты 
пролетариата, о перепроизводстве и периодических кризисах перепроизводства, о 
грядущей гибели капитализма [4, 425–444].
     Вероятно, Гесс познакомил Маркса и Энгельса с книгой известного немецкого 
историка и правоведа Лоренца фон Штейна “Социализм и коммунизм в современной 
Франции” (1842) [5]. Штейн был противником коммунизма, но он одним из первых, 
если не первым, засвидетельствовал, что этот “призрак” бродит по Европе. Он 
предсказывал его слияние с рабочим движением, всеобщее распространение и 
последующее крушение. Он же обратил внимание на стремление французских 
социалистов, последователей Сен-Симона, строить свои идеи на научном фундаменте.
 Энгельс назвал книгу Штейна “жалкой” и “худосочной” [6, т. 1, 521], но такого 
рода оценки у него, как и у Маркса, часто служили признаком серьезного 
воздействия на их мышление: уже само их раздражение часто весьма симптоматично.
     Вообще в истории социологии существуют два вида влияния одних мыслителей 
на других. Первый из них можно назвать “позитивным”, второй – “негативным”. 
Первый состоит в том, что идеи одного мыслителя воспроизводятся, продолжаются, 
развиваются или применяются в исследованиях другого; при этом влияние может 
признаваться “последователем” или не признаваться. Такие влияния достаточно 
очевидны.
     Другие влияния, “негативные”, обнаружить сложнее, хотя они встречаются не 
реже первых. Эти влияния проявляются через систематическую оппозицию одного 
мыслителя другому, противопоставление одних воззрений другим. При “негативном” 
влиянии определенные тезисы “предшественника” вызывают столь же определенные 
контртезисы “последователя”, так что последние оказываются специфическим, но 
иногда очень точным отражением первых. Уже сам выбор объекта полемики имеет 
большое значение и свидетельствует о том, что “последователь” неравнодушен к 
определенному “предшественнику” и вместе с ним втянут в обсуждение одних и тех 
же проблем. К тому же в процессе этого обсуждения первый зачастую заимствует у 
последнего гораздо больше, чем ему самому кажется. “Негативные” влияния в 
истории социологии бывают не менее сильными, чем “позитивные”, и могут быть тем 
более сильными, чем энергичнее противопоставление.
     Учитывая полемический метод работы Маркса, наряду с “позитивными” он 
испытал и ряд “негативных” влияний. Даже с наиболее признанными им авторитетами,
 в частности Гегелем, Фейербахом, Рикардо, он вел энергичную полемику. Что 
касается уже упомянутых Гесса и фон Штейна, то они оказали на Маркса как 
“позитивное”, так и “негативное” влияние. Это относится и к таким мыслителям и 
политическим деятелям, как Прудон, М. А. Бакунин, Ф. Лассаль; впрочем, обратное 
влияние Маркса было во всяком случае не меньшим, так что здесь имело место 
взаимовлияние.
     Маркс был знаком с идеями Конта и в целом относился к ним отрицательно. “..
.В качестве партийного человека я занимаю решительно враждебную позицию по 
отношению к контизму, а как человек науки очень невысокого мнения о нем...”, – 
писал он [7, 189–190]. В политическом отношении Марксу был чужд социальный 
пацифизм Конта, а в научном отношении контовская теория непрерывной, 
преемственной эволюции уступала, с его точки зрения, гегелевской теории 
исторического развития. Тем не менее, как это будет видно из дальнейшего 
изложения, в социологических взглядах Маркса и Конта немало общего, что отчасти 
объясняется значительным влиянием идей Сен-Симона на них обоих.
     В последние годы жизни Маркс обратился к изучению этнографических 
исследований первобытных культур, в частности, работ Льюиса Моргана.
     Необходимо отметить и влияние естественных наук на формирование социологии 
Маркса. Это относится, в частности, к таким наукам, как геология и биология. 
Геология служила одним из источников марксовых представлений о социальной 
системе и ее строении (идея формации). Из биологических идей и открытий, 
оказавших воздействие на социологические воззрения Маркса, следует подчеркнуть 
значение понятия биологического организма, морфологических представлений в 
биологии, открытия клетки и создания клеточной теории строения организма. 
Особенно важным для Маркса было эволюционное учение Дарвина, изложенное в его 
знаменитом труде “Происхождение видов” (1859). Маркс увидел в нем некий 
биологический аналог и подтверждение своих социальных теорий, а также стимул 
для их дальнейшего развития.
     4. Философская антропология. Человек и общество
     Всякая значительная по масштабу теория общества предполагает явное или 
неявное присутствие какой-то теории человека, его сущности и места в мире.