метафизическую и позитивную стадии.
     В теологическую эпоху люди верят сначала в фетиши (фетишистский период); 
затем – в богов (период политеизма); наконец – в единого Бога (период 
монотеизма). Основным мирским занятием являются завоевательные войны. 
Соответственно, духовная власть принадлежит священникам, мирская – военным.
     В метафизическую эпоху люди обладают правом свободной дискуссии и 
основываются только на индивидуальных оценках. Духовная власть, принадлежащая 
метафизикам и литераторам, поглощена мирской, принадлежащей законодателям и 
адвокатам. Значение военной деятельности сохраняется, но она становится 
преимущественно оборонительной.
     Наконец, в позитивную эпоху духовное управление осуществляется “учеными”, 
мирское – “индустриалами”. Основным видом деятельности становится индустрия, 
которая носит мирный характер.
     По Конту, позитивная стадия в развитии человечества должна была начаться 
сразу после Великой Французской революции, но Революция осуществила лишь 
разрушительную задачу и уклонилась от нормального пути. В известном смысле она 
еще продолжается. С духовной точки зрения позитивная стадия начинается с “Курса 
позитивной философии”. Сначала Конт избегал указания точной даты начала 
позитивной фазы в мирском, или политическом, аспекте. Но в “Системе позитивной 
политики” он ее указывает: это 1860 – 1865 гг.
     Чтобы эволюция человечества пришла к Земле Обетованной (позитивному 
состоянию), необходимо осуществить два ряда реформ. Первые должны быть 
теоретическими; их цель – создать твердые и общепринятые мнения; их начало 
положено “Курсом”. Другие реформы – практические, политические. Они восстановят 
прекрасную социальную организацию средневековья; отделят духовную власть от 
мирской, доверив первую ученым, вторую – “индустриалам”, заменят равенство 
иерархией, а национальный суверенитет – всеобщим централизованным управлением 
компетентных людей.
     Позитивный, высший этап у Конта констатируется и предсказывается как 
неизбежный, но дальнейшая его судьба характеризуется довольно туманно. Он 
считает, что пройдет “еще много веков, прежде чем подлинное Великое Существо (т.
 е. Человечество. – А. Г.) должно будет заняться своим собственным упадком...” 
[10, 73]. Таким образом, у Конта, как и у Маркса, находящийся впереди 
человечества золотой век, одновременно неизбежный и желанный, означает либо 
нечто смутное, либо конец истории, либо новый цикл развития, который начинается 
с новой “теологической” стадии.
     Таким образом, от наблюдения реально существовавших и существующих этапов 
социальной эволюции Конт переходит к характеристике того, какой она необходимо 
будет и должна быть. Социальная динамика завершается пророчествами, 
практическими рекомендациями и утопическими проектами.
     9. От науки – к утопическому проектированию
     Подобно многим другим социальным мыслителям XIX в. Конт любил 
пророчествовать, и эта любовь естественным образом вытекала из фаталистской 
интерпретации социальных законов. Сегодня одни его предсказания выглядят 
наивными и смешными, другие – основательными и провидческими. Не подтвердилась 
основополагающая вера Конта в то, что разработанная им вплоть до ритуальных 
деталей Религия Человечества станет религией человечества. Социальный режим, 
который он одновременно предсказывает и предлагает – социократия, – основан на 
строгой иерархии, субординации, точном исполнении предписанных функций. 
Подобные общества, небольшие по размеру (будущие государства по размерам не 
должны превосходить Швейцарию или Бельгию) и подчиненные единой церкви или 
Великому Существу (человечеству), представляют собой нечто среднее между 
фаланстером Фурье и монастырем.
     Не подтвердились такие предсказания Конта, как союз пролетариата и женщин, 
с одной стороны, и позитивизма – с другой; исчезновение средних классов; 
семейно-домашняя роль женщины и т. д.
     Вместе с тем проблема единства человечества, которую так энергично выражал 
Конт, и сегодня, в эпоху политических, межнациональных и межконфессиональных 
распрей, остается в высшей степени актуальной. И хотя до общечеловеческого 
единства далеко, деятельность многочисленных всемирных и международных 
организаций свидетельствует о том, что мировое сообщество – не фикция. Конт был 
убежденным и активным сторонником мира, и межнационального, и межклассового. 
Наряду с Бернарденом де Сен-Пьером он первым отстаивал идею “европейского 
дома”; наряду с Сен-Симоном он был одним из провозвестников наступления эры 
индустриализма; он предсказывал процесс деколонизации и т. д.
     Пророчества у Конта незаметно перерастали в утопическое проектирование, и 
сам он, осознавая его в качестве такового, применял слово “утопия” к своим 
проектам [8, 275]. С предложениями об их осуществлении он обращается по самым 
различным и порой неожиданным адресам: и к пролетариату3, и к царю Николаю I, и 
к великому визирю Османской империи, стороннику европейской цивилизации 
Решид-паше, и к руководителям Ордена иезуитов. По-видимому, Конт считал утопии 
не только необходимыми для социальной практики (вследствие того, что они 
затрагивают не “ум”, а “сердце”), но и осуществимыми в действительности.
     Конт вышел из сен-симонистской школы и в известном смысле оставался 
сен-симонистом всю жизнь. Многое сближало его с социалистами, последователями 
Сен-Симона: Б. П. Анфантеном, С.-А. Базаром и др. Однако были и существенные 
различия между контизмом, с одной стороны, и социализмом и коммунизмом – с 
другой. Сам Конт усиленно подчеркивал свое несогласие с этими учениями. Он был 
решительным противником обобществления собственности и политических революций. 
Главное преимущество позитивизма перед социализмом он видел в том, что