сможет развиваться в продуктивном русле. Наиболее мучительным открытием, 
которое я сделал в результате подобной телефонной борьбы, является то, что ее 
результат имеет большее отношение ко мне, чем к семье. Они чувствуют степень 
моей убежденности в том, что я говорю, и реагируют в соответствии с этим.
        Если вы уверены, что для начала работы вам необходимо получить 
определенную группировку из членов семьи, вы такую группировку получите, и 
сделаете вы это не потому, что вам хочется как-то их подразнить или 
раздосадовать, но для того, чтобы сразу же дать им понять, что особенно для вас 
важно. До тех пор, пока вы ясно не представляете себе, в чем именно вы убеждены,
 трудно будет вашу точку зрения адекватно донести до других. Но имейте в виду, 
излишняя ловкость полезна только для акробатов. Вы можете добиться того, что к 
вам придут два поколения семьи, три поколения, при желании вы даже можете 
добиться четырех. Друзья, подруги, бывшие супруги, любовники придут к вам на 
прием, если только вы найдете соответствующий подход к семье.
        Помню одну встречу, на которой присутствовали прокурор, его жена, 
бывшая жена и нынешняя любовница, и было дико слушать, как три женщины в 
течение двух часов обменивались замечаниями по поводу личности бедного 
прокурора. Не удивительно, что он был рад сбежать оттуда и вновь оказаться в 
зале суда.
        Сражение за Структуру - это период первоначального стратегического 
поединка с семьей. Мне необходимо сразу же стать в "я - позицию" по отношению к 
семье. И как только семья начинает воспринимать и усваивать мои условия и 
ограничения, следует их автоматическая реакция на информацию, которую они 
получают от меня, - самоорганизоваться и стать в "Мы - позицию" по отношению 
друг к другу. Хотя формирование такой позиции представляет собой довольно 
длительный процесс, его первоначальный запуск чрезвычайно важен для работы с 
семьей. По сути дела, это ступенька в развитии лояльности членов семьи друг к 
другу, чувства локтя, своеобразного "семейного национализма". Исходно все без 
исключения семьи уже обладают некоторым запасом такой лояльности, который 
нуждается лишь в том, чтобы быть востребованным. Чувство семейной идентификации 
и гордости нет необходимости вновь создавать, его зерна в действительности уже 
существуют, необходимо только дать им возможность прорасти.
        Есть по крайней мере два уровня, которые следует иметь в виду при 
рассмотрении условий протекания будущего терапевтического процесса. Один из них 
имеет дело с действительностью, с фактами - кто присутствует на встрече, кого 
просят говорить первым, что терапевт решает принять в качестве определения 
проблемы и т.д. Подобного рода решения принимаются всегда (и даже решение не 
принимать никакого решения тоже, по сути дела, является решением) и заслуживают 
пристального профессионального внимания. Решения терапевта изменчивы во времени 
и зависят от его личности. Мои собственные установки относительно этих вопросов 
выкристаллизовывались достаточно долго, но и они, отражая какие-то внутренние 
глубинные процессы, не являются очень жесткими. Лишь мои убеждения и ценности, 
в конечном счете, определяют то, какие условия могут являться предметом 
обсуждения, а какие - нет.
        Устанавливая эти условия, я хочу, чтобы семья включилась в процесс 
взаимодействия, который в результате должен привести к обмену непосредственным 
опытом, переживаниями. Для того чтобы процесс терапии действительно задавал 
семье импульс развития, а не ограничивался лишь образовательным или социальным 
эффектом, он должен включать в себя настоящий личностный опыт, а не только 
голое умствование. Обучение само по себе может быть очень полезным, но обычно 
оно ведет только к более изощренным путям объяснения жизни, а отнюдь не к 
открытию новых горизонтов в ее реальном проживании.
        Другим существенным компонентом принятия условий, в которых будет 
протекать терапевтический процесс, является способность терапевта серьезно 
относиться к своим собственным потребностям. Модель профессионального мученика, 
страдальца здесь вряд ли приемлема. Пренебрежение вашими собственными 
убеждениями, нормами и потребностями не приводит ни к чему, кроме “сгорания” 
терапевта. Я убежден в том, что такое “сгорание” является побочным результатом 
наших неудач в борьбе за собственную целостность и прямо не связано с 
деятельностью терапевта по отношению к семье. Вашей ошибкой будет решение 
пытаться сделать то, что с вашей точки зрения соответствует их желаниям.
        Обычно я говорю семье: "На самом деле я встречаюсь с вами не для вас. Я 
здесь для того, чтобы из нашего совместного опыта получить нечто существенное 
для самого себя". Другими словами, это означает, что я не хочу по отношению к 
ним оказаться в роли профессиональной проститутки, и они должны знать, что я 
останусь центром моего собственного бытия и поэтому им не нужно беспокоиться о 
моей защите. Повторяю, действительная забота требует некоторой дистанции 
(заботы о себе) и способности включиться во взаимодействие на личностном уровне.
 Ваш собственный личностный рост должен оказаться в центре вашего внимания при 
работе с семьей, в противном случае она сведется к той "помощи", при которой 
все будет потеряно, несостоятельными окажутся как они, так и вы.
        Это замечание также отражает мое убеждение в том, что только если при 
встречах с семьей я получаю что-то существенное для себя самого, наш совместный 
опыт будет наполнен жизнью, что, в свою очередь, даст им возможности для 
собственного роста. Именно этого я и добиваюсь: хочу создать условия, при 
которых рост будет возможен, однако вполне отдаю себе отчет в том, что не могу 
силой склонить их к росту или управлять им.
        
        
      Присоединение к семье