критическое отношение к изменениям восприятия нарушалось, появлялось ощущение 
истинного изменения окружающего.
Однозначное отнесение описываемого феномена к расстройствам восприятия 
представляется сомнительным хотя бы ввиду того, что на первом этапе менялось не 
столько само восприятие окружающего, сколько отношение к этому восприятию, 
выражавшееся в попытках интерпретации происходящего вокруг, однако характерным 
именно для дереализации представляется описание изменений словами 
неопределенного значения при явных затруднениях в подборе самих слов.
Б. Состояния d e j a v u и j a m a i s v u.
И в этом случае отнесение феноменов к кругу обманов восприятия спорно, так как 
речь идет не о нарушении восприятия как такового, а о нарушении соотнесенности 
воспринимаемого с различными отрезками времени - прошлым и будущим с 
дезактуализацией текущего настоящего. 
В. А л л е с т е з и и - расстройства узнавания. Для описываемых феноменов было 
характерно искажение узнавания, когда реальные объекты частично (форма тела, 
детали одежды) принимались за "объекты" из фантазирования, перцепторных 
предвосхищений или "вещих снов". Так, один из испытуемых утверждал, что он 
нападал только на тех женщин, которых уже встречал ранее "в сновидениях" и 
которых он "узнавал" по фигуре, размерам тела, плащу.
Данный феномен нельзя однозначно квалифицировать как ложное узнавание хотя бы 
потому, что нам недоступно содержание идеаторной активности, кроме как из его 
описания больными. Можно предположить наличие по меньшей мере двух механизмов 
образования этого симптома: во-первых, действительное соответствие указываемых 
параметров, что согласуется с концепцией релизеров, запускающих поведение и 
определяющих выбор жертвы. Если в обычных условиях выбор объекта, к примеру, 
сексуального влечения происходит на подсознательном уровне, то здесь мы имеем 
дело с частичным осознаванием этого процесса, возможно, вследствие изменения 
направленности фокуса сознания. Во-вторых, нельзя исключить механизм проекции, 
то есть случаи, когда выпадение отдельных параметров перцептивного поля 
компенсируется восприятием мнимых, исходящих из памяти испытуемого, как бы 
заполняющих возникшие пробелы. В последнем случае отнесение феномена к ложным 
узнаваниям неоспоримо.
Г. Количественное изменение в виде у с и л е н и я, у м е н ь ш е н и я или 
полного и с ч е з н о в е н и я в о с п р и я т и я стимулов разных 
модальностей: зрения, слуха (гипер- и гипоакузия), вкуса, обоняния, тактильной 
чувствительности, проприорецепции. Испытуемые отмечали, что "свет лампы 
становился чрезвычайно ярким или, наоборот, тусклым", "стук каблучков 
становился чрезвычайно громким", "речь жертвы - невнятной, непонятной, тихой", 
т.е. наблюдались сенсорные гипо-, гиперестезии. По мере нарастания тяжести 
расстройств отмечались парестезии на фоне снижения или утраты способности к 
различению стимулов внутри одной модальности: зрения - появление "неясных пятен,
 бликов" при исчезновении бокового зрения; слуха - отдаленное звучание 
отдельных непонятных криков, шумов при утрате дифференциации звуков; обоняния и 
вкуса - изменение характера переживания ощущения неприятных, отвратительных 
запахов, вне данного состояния сохранявших негативно-эмоциональное значение 
(так, в одном из наблюдений испытуемый заставлял потерпевших испражняться, 
размазывал собственными руками каловые массы по телу жертв, в другом - ел 
испражнения, пил кровь, вопреки обычно свойственной ему брезгливости); 
нарушение болевой чувствительности, вплоть до полной анестезии.
Изменение восприятия по модальностям отражалось на поведении испытуемых. 
Избирательная концентрация на стимулах определенной модальности выражалась в 
напряженном сосредоточении на виде агонии, конвульсиях, издаваемых жертвой 
хрипах, клокотании в горле крови. Ответная реакция появлялась только на сильные 
раздражители (крик, собственная боль). Испытуемые на длительное время (1-2 
часа) оставались рядом с трупом, меняли положение тела, разглядывали его, 
производили с ним различные манипуляции. Некоторые из них отмечали, что при 
прикосновении к жертвам (тело, колготки и т.д.) впечатление нереальности, как 
правило, исчезает. Часто в это время испытуемые также затруднялись в 
определении - жива жертва или мертва, и в ряде случаев только прикосновение к 
трупу давало понимание факта смерти. 
II. Нарушения ориентировки.
А. В п р о с т р а н с т в е, имевшие различную степень дезориентировки - от 
полной до частичной. Способность ориентироваться в пространстве была связана с 
глубиной расстройства сознания, иногда распространялась на всю обстановку, 
иногда колебалась в процессе реализации парафильного акта. Так, один из 
испытуемых, совершив серию агрессивных действий с потерпевшей, внезапно спросил 
у нее: "Где я? Кто ты, что здесь делаешь?" При этом внешний вид у него был 
растерянный, недоуменный, непонимающий. Другой испытуемый, опять же после серии 
агрессивных актов, вышел из квартиры полностью обнаженным, растерянным, 
оглушенным, не мог ответить ни на один вопрос относительно его местонахождения. 
Отмечалось сужение субъективного пространства с фиксированностью на дороге, 
тропе или жертве. При анализе материалов уголовных дел, показаний испытуемых 
было видно, что у них менялся способ ориентировки, который уподоблялся женскому,
 т.е. ориентированному не на расстояние, направление сторон света, а на 
материальные объекты. Нельзя категорично утверждать, что этот феномен 
появляется только в состоянии расстроенного сознания, поскольку не исключено, 
что это свойственно им изначально в силу иной организации мозговой деятельности.

Б. В о в р е м е н и:
а) изменение скорости течения времени, когда возникало субъективное ощущение