действия, представляющее интересы только правосудия и, следовательно, 
неспособное к объективности. Нередки случаи, когда подэкспертные в этих 
условиях отказываются отвечать на вопросы эксперта и проходить непосредственное 
обследование, поскольку убеждены в его заведомой бессмысленности, мотивируя 
отказ тем, что “и так известно, какой будет результат”. Если у врача нет 
возможности произвести обследование в иных условиях (а добиваться такой 
возможности эксперт обязан в каждом случае), то целесообразно начать беседу с 
подэкспертным с того, чтобы выразить свое недовольство необходимостью 
проведения обследования в таком месте. При производстве обследования в подобных 
условиях эксперт должен приложить все силы для создания спокойной и 
доверительной атмосферы.
Вне зависимости от конкретного места производства обследования важно, чтобы в 
кабинете находились только эксперт и освидетельствуемое лицо. Часто под 
предлогом выполнения соответствующих инструкций при освидетельствовании 
присутствуют сотрудники милиции. Однако именно подобная ситуация противоречит 
целям судебно-сексологической экспертизы и заведомо ограничивает ее возможности.
 Более целесообразно оборудовать кабинет для проведения экспертизы таким 
образом, чтобы обследуемый не имел возможности совершить побег[*Кроме принятия 
обычных мер предосторожности (зарешеченные окна, специальные или кодовые замки 
в дверях), идеальным вариантом решения этой проблемы является оборудование 
между кабинетом эксперта и коридором тамбура-шлюза, в котором на время 
проведения обследования размещаются сопровождающие подэкспертного сотрудники 
правоохранительных органов, имеющие возможность визуально контролировать 
поведение своего подопечного (через застекленное окошко в двери, дверной 
“глазок” или с помощью телевизионной системы)].
Абсолютно естественно, что сексологическое обследование требует соблюдения 
атмосферы особой интимности, так как большинство людей проявляет естественную 
сдержанность в обсуждении подробностей своей интимной жизни, если в кабинете 
присутствует еще кто-либо кроме врача.
В последнее время многие врачи (особенно психиатры) предпочитают не 
пользоваться медицинским халатом при проведении обследования. При производстве 
судебной экспертизы это недопустимо, так как обычная гражданская одежда 
ассоциируется у обследуемого с уже привычной для него “униформой” работников 
следствия, а наличие на эксперте халата закономерно вызывает в памяти случаи 
общения с врачом. Поэтому наличие на эксперте типичной медицинской одежды 
играет значительную роль в создании наиболее подходящих для обследования 
условий и спокойного самочувствия освидетельствуемого.
Несомненно, оптимальным является установление контакта с обследуемым лицом в 
самом начале встречи. Достижению этой цели с успехом служат очень простые вещи: 
необходимо поздороваться с обследуемым, представиться ему и указать свою 
специальность, подчеркнув при этом службу в органах здравоохранения, а не в 
судебно-следственных органах. Нам не пришлось бы акцентировать внимание 
читателя на столь элементарных вещах, если бы, к сожалению, не приходилось 
нередко наблюдать экспертов, отличающихся непомерным .чванством. Само собой 
разумеется, что из-за таких незначительных на первый взгляд моментов трудно 
установить нормальный контакт с обследуемым, который уже с самого начала 
общения с экспертом проявляет настороженность и недоверие. В конечном итоге 
подобные “мелочи” не только затрудняют производство обследования, но и 
сказываются на качестве экспертизы.
Для установления нормального контакта с подэкспертным очень важно даже то, как 
обследуемый и эксперт в процессе беседы сидят по отношению друг к другу. С 
точки зрения психологии оптимальным является такое расположение участников 
беседы, когда они сидят достаточно близко друг к другу и располагаются между 
собой под острым углом. Расположение под прямым углом (так распространенное у 
следователей) создает естественную дистанцию в общении и ассоциируется с 
имеющимся у обследуемого опытом участия в допросах. Недопустимо и расположение 
эксперта слишком близко (“бок о бок”) с обследуемым, так как подобная позиция 
нарушает имеющийся у каждого человека врожденный психологический барьер 
интимности[*В качестве примера достаточно вспомнить имеющийся у каждого опыт 
поездок в общественном транспорте, когда любой заведомо непреднамеренный 
телесный контакт с другими пассажирами неожиданно вызывает целую гамму 
негативных ощущений и эмоций.]. Нам кажется нежелательным и разделение эксперта 
с обследуемым таким привычным барьером, как стол, придающий общению подчеркнуто 
официальный характер и впечатление непреодолимой дистанции.
Идеален вариант, когда эксперт обладает хорошей памятью и не делает в процессе 
беседы каких-либо записей, по крайней мере подробных. Однако чаще это 
неосуществимо, поскольку в процессе обследования эксперту приходится 
фиксировать очень большой объем информации. В ряде случаев бывает необходимо 
внести в заключение не только весь объем получаемой информации, но и изложить 
ее с сохранением употребляемых обследуемым оригинальных формулировок. Поэтому 
эксперт должен владеть определенной техникой конспектирования и кодовой записи, 
а желательно — и стенографией. Такая постановка вопроса позволила бы эксперту 
лишь иногда делать лаконичные записи, а в целом доминировала бы атмосфера 
свободной беседы[*Неплохую службу эксперту может оказать и запись всей беседы с 
освидетельствуемым на магнитофон. Разумеется, что, по понятным причинам, запись 
должна проводиться “скрытым” способом и не прерываться манипулированием с 
клавишами магнитофона.].
Подробная запись всего, что говорит обследуемый, приводит к возникновению 
барьера в общении и стимулирует утаивание освидетельствуемым важной для 
эксперта информации. Проведение же вербального общения с обследуемым в ходе