для самореализации, создавая новые смыслы жизни помимо профессиональной роли? 
Однозначного ответа нет. Многие пожилые люди вообще не могут сказать что-то 
определенное по поводу того, чего ждут от них в семье. Другие воспринимают 
ожидания своих семей, направленные на них, как хозяйственно-бытовую поддержку, 
как помощь по дому и практически не упоминают о востребованности своего 
жизненного опыта, своих личностных качеств.
         Известно, что в современном урбанизированном обществе статус домашней 
работы низок, она часто воспринимается как нечто навязанное извне, и для 
современных пожилых людей такая самореализация оказывается недостаточной, не 
приносит удовлетворения. Вопрос о выборе способа жизни, самоопределения в 
пожилом возрасте, в том числе достойного места в семейной структуре, остается 
открытым.
         Связь старших и младших поколений в обществе и семье как механизм 
психологического наследования. Карл Густав Юнг одним из первых обратился к идее 
понимания бессознательной сферы психики человека как жизненно необходимого 
источника мудрости, норм, ценностей, правил. Он рассматривал «коллективное 
бессознательное» в качестве одной из составляющих структуры человеческой 
личности. Этот глубокий слой личности представляет собой хранилище следов 
памяти наших исторических предков, причем, может быть, не только людей, но и 
еще более древних эволюционных предшественников. «Коллективное бессознательное» 
наследственно предопределено и одинаково для всего человечества, оно содержит 
архетипы – первичные модели восприятия и поведения. Существование подобных 
структур подтверждается, по мнению Юнга, поразительным сходством символов в 
живописных и литературных произведениях разных времен и народов, сказках, мифах,
 легендах. Психические образы «коллективного бессознательного» побуждают людей 
реагировать на отдельные события сходным образом; они зачастую отражаются в 
сновидениях.
         Хотя идеи Юнга о существовании «коллективного бессознательного» и 
составляющих его архетипах не поддаются пока эмпирической проверке, интерес к 
ним со стороны современных психологов, философов, теологов не ослабевает.
         В свою очередь швейцарский психолог А. Зонди говорит о «родовом 
бессознательном» как форме психической наследственности. Человек в жизни 
стремится реализовать притязания своих предков – родителей, дедов, прадедов. 
Особенно ярко их влияние обнаруживается, как считает автор, в важные моменты 
жизни, имеющие судьбоносный характер: когда человек совершает свой 
профессиональный выбор или ищет место работы, спутника жизни. Таким образом, 
решая важнейшие вопросы самоопределения, он не является совершенно «свободным», 
поскольку в своем лице представляет род, своих прародителей, делегировавших ему 
«поручения». Однако это не означает, что судьба человека жестко 
запрограммирована и остается лишь следовать неким инстинктивным побуждениям. 
Человек может преодолеть навязанные тенденции, опереться на собственные 
внутренние резервы и построить свою судьбу осознанно.
         Близкие идеи о роли «родительского программирования» в судьбе человека 
развивает американский психотерапевт Э. Берн. Описывая различные варианты 
воздействия семьи, отдельных ее членов на личность ребенка, он использует 
понятие-метафору «сценарий»: «Сценарий – это постепенно развертывающийся 
жизненный план, который формируется... еще в раннем детстве в основном под 
влиянием родителей. Этот психический импульс с большой силой толкает человека 
вперед, навстречу его судьбе, и очень часто независимо от его сопротивления или 
свободного выбора»1 (курсив наш. – Е.С.). Это своего рода бессознательное 
принятие ребенком предписывающего «образа» будущей взрослой жизни – судьбы 
«победителя» или «побежденного», «неудачника». Истоки многих жизненных 
сценариев, по Берну, лежат даже не в родительской семье, а в более ранних 
поколения. Автору удалось проследить трансляцию сценария на протяжении пяти 
поколений (речь идет о сценарии «победитель» в конкретном варианте «Мой сын 
будет врачом»).
         Очень важно, считает Берн, что именно знает человек о своих 
прародителях и прапрародителях, какие испытывает чувства по отношению к ним. 
Уже незамысловатая реплика или рассказ о предках могут свидетельствовать о 
характере «сценарных предписаний», которым следует человек. «Мои предки были 
ирландскими королями» – эта фраза может быть произнесена торжественно и 
церемонно, а может с иронией («Я такой же пьяница, как один из них»); и за 
каждым суждением при анализе вскрывается некое истолкование значимого прошлого.
         Чувства по отношению к предкам варьируют:
         • гордость за выдающихся предков без какой-либо надежды на то, чтобы 
превзойти их достижения;
         • идеализация (романтическая или парадоксальная, ориентирующаяся на 
одну, своеобразно выхваченную, черту – «бодрая старушка»);
         • соперничество.
         В целом к прародителям испытывают более интенсивные чувства, чем к 
родителям: «к прародителям относятся с благоговением или ужасом, тогда как 
родители вызывают восхищение или страх»1.
         Не останавливаясь на деталях механизма раннего программирования 
жизненного сценария, подчеркнем, что при исследовании проблемы семейного 
воспитания должны учитываться не только непосредственные воздействия на ребенка,
 но и более общие представления его самого о своих близких и родных.
         Н. Пезешкиан, основоположник позитивной психотерапии, уверен в 
важности психологического «наследия» человека и небезразличности происхождения 
как фактора идентичности. Он использует понятие «семейные концепции», которые 
определяют правила отношений к людям и вещам: от одного поколения к другому