кринолины и лифы. Широко распространенное мнение о женской сексуальности было 
отражено в повсеместно цитируемом высказывании врача Уильяма Эктона (William 
Acton), писавшего: «Большинство женщин не слишком озабочены сексуальными 
чувствами какого бы то ни было рода» (Degler, 1980, р. 250). Женские 
обязанности в основном сводились к удовлетворению духовных потребностей семьи и 
обеспечению комфортабельных домашних условий своему мужу, нуждающемуся в отдыхе 
после долгого трудового дня. Мир женщин был отделен стеной от мира мужчин. 
Страстные дружеские отношения, иногда развивавшиеся между женщинами, 
обеспечивали им утешение и поддержку, которых они не находили в браке.
    Мужчины викторианской эпохи должны были строго соблюдать все приличия, 
присущие своему времени. Но (увы!) они часто были вынуждены забывать о морали 
из деловых и политических интересов. Впрочем, они порой забывали о морали и 
преследуя свои сексуальные нужды. Ведь во многих викторианских браках 
разделение миров мужей и жен порождало эмоциональную (и физическую) дистанцию 
между ними. Именно поэтому по иронии судьбы в тот же исторический период наряду 
с суровыми нормами морали и подавлением сексуальности процветала проституция. 
Викторианские мужчины могли курить, пить и заигрывать с женщинами, прибегавшими 
к проституции из экономической нужды.
    Несмотря на господствовавшее представление об асексуальности викторианских 
женщин, родившаяся в 1863 году женщина-врач Целия Мошер (Celia Mosher) решила 
поинтересоваться мнением самих женщин об их сексуальности. Она провела 
единственное известное нам исследование сексуальности среди женщин своей эпохи. 
На протяжении более 30 лет 47 замужних женщин заполняли ее вопросники. 
Информация, собранная в ходе этого исследования, явила собой совершенно иную 
картину женской сексуальности, чем та, что обычно изображалась (а скорее даже 
навязывалась) «экспертами» того времени. Мошер обнаружила, что большинство 
женщин испытывали сексуальное желание, получали наслаждение от полового акта и 
даже переживали оргазм (Mahood & Wenburg, 1980).
    {В викторианскую эпоху женщинам брачного возраста были присущи столь же 
строгие нравы, как и их туго затянутые корсеты. По иронии судьбы в тот же 
исторический период процветала проституция}
Двадцатый век и дальнейшие перспективы.
    Двадцатый век до некоторой степени разрушил эту опасную двойственность 
женского образа. В конце XIX столетия началось движение за избирательное право 
для женщин. Оно преследовало цель завоевать для женщин право голоса. Это 
движение было обязано своим началом таким родственным с ним тенденциям, как 
политика трезвости, отмена рабства, а также требования разрешить женщинам 
посещать высшие учебные заведения и обладать собственностью. Однако принятие в 
1920 году девятнадцатой поправки к Конституции США, гарантировавшей женщинам 
право голоса, не возвестило собой новую эру равенства полов. Лишь Вторая 
мировая война создала ситуацию, приведшую к достижению большего равенства и 
дальнейшему разрушению жестких рамок гендерных ролей. Тысячи женщин тогда 
отказались от своей традиционной роли хранительницы домашнего очага и впервые в 
жизни вышли на работу.
    И только начало 60-х ознаменовало собой новый этап в достижении гендерного 
равноправия. Этому предшествовали волна послевоенных браков и взрыв рождаемости.
 В результате роль женщины оказалась сведена к выполнению домашних обязанностей.
 Такая ситуация, в свою очередь, повлекла за собой всеобщее разочарование и 
поиски выхода из него. Но до сих пор мы все еще несем на себе бремя наследия 
викторианской эпохи и более ранних традиций, предписывающих соответствие 
гендерным ролям, которые мы усваиваем с раннего детства. Наследие рабства, 
влияние которого обсуждается во вставке «Тлетворное влияние рабства на 
сексуальность и гендерные роли» также наложило свой отпечаток на наше 
устойчивое восприятие гендерных образов.
    Возможно, культура Соединенных Штатов XIX века больше, чем любой другой 
исторический период, насыщена контрастами, связанными с сексуальностью. Взгляды 
на женскую сексуальность были поляризованы между образами Мадонны и проститутки,
 «няньки» и развратной блудницы Джезебел. Белые мужчины были вынуждены 
разрываться между стремлением соответствовать идеалам чистоты и преследованием 
откровенных сексуальных удовольствий, а над чернокожими довлел миф об их 
роковой гиперсексуальности.
    На представительницах всех рас все еще стоит клеймо позора, сопровождающее 
открытое выражение ими своей сексуальности, но никогда не затрагивавшее мужчин. 
Так, слово «шлюха» до сих пор является унизительным обозначением поведения, 
вменяемого в вину только женщинам. Сексуальные же стереотипы восприятия 
чернокожих, внедренные в наше сознание со времен рабства, до некоторой степени 
уменьшились, но по своей природе остались теми же. В частности, в нашем 
сознании продолжает жить стереотип, согласно которому чернокожие обоего пола в 
высшей степени сексуальны и сексуально распущенны, вплоть до нарушения всех 
этических норм (Douglas, 1999; Wyatt, 1997). Такое наследие негативно 
сказывается как на мужчинах, так и на женщинах. В главе 3 мы продолжим 
рассмотрение влияния гендерных ролей на современных американских мужчин и 
женщин.
    <Задайте себе вопрос. Какое влияние дихотомия «Мадонна/проститутка» 
оказывает на вашу сексуальность сегодня?>
   Лики сексуальности. Тлетворное влияние рабства на сексуальность и гендерные 
роли
    Представления о крайних проявлениях гендерных ролей и сексуальности 
чернокожими были навязаны по отношению к чернокожим рабам в США. Стереотипы же 
восприятия сексуальности чернокожих людей, в свою очередь, послужили