-сан, позволь представить тебе мою сестру Саюри, – сказала Мамеха. – Она 
проделала со мной долгий путь от Джиона только для того, чтобы встретиться с 
тобой.

Долгий путь от Джиона на самом деле был не столь длинным. Тем не менее я села 
на колени на циновку и проделала весь ритуал поклонов, хотя и не была уверена, 
что он расслышал слова Мамехи.

– У меня был такой прекрасный день до обеда! – сказал он. – Посмотрите, что 
произошло 
потом!
Учида прошел в противоположный конец комнаты и вернулся с доской, на которой 
была изображена женщина с зонтом в руке. Это изображение покрывали чернильные 
кляксы в форме кошачьих лапок. Сам кот спал на стопке грязного белья, 
свернувшись калачиком.

– Я принес его в дом, чтобы он ловил мышей, – продолжал он. – Теперь же я 
вышвырну его 
вон!
– А мне очень даже нравятся кошачьи лапки на картине, – сказала Мамеха. – Думаю,
 они делают картину оригинальнее. Как ты считаешь, 
Саюри?
Я не собиралась ничего говорить, видя, как расстроен Учида замечанием Мамехи. 
Но в какой-то момент я поняла, она пыталась «вскрыть нарыв». Поэтому я очень 
бодрым голосом 
произнесла:
– Надо же, как привлекательны кошачьи лапки! Думаю, кот мог бы стать художником.

– Я знаю, почему тебе не нравится то, что он сделал, – сказала Мамеха. – Ты 
просто ревнуешь.

– Я ревную? – удивился Учида. – Этот кот никакой не художник. Он демон, если 
его вообще кем-то можно 
назвать!
– Прости меня, Учида-сан, – сказала Мамеха. – Но скажи мне, ты собираешься 
выбросить эту картину? Если да, то позволь мне взять ее. По-моему, она украсит 
мои апартаменты, правда, 
Саюри?
Услыхав это, Учида сорвал картину с доски и 
сказал:
– Тебе нравится она? Отлично, я сделаю тебе целых два 
подарка!
Он разорвал картину на две части и протянул их 
Мамехе:
– Вот один подарок, а вот другой! На, 
забирай!
– Как бы мне хотелось, чтобы ты этого не делал, – сказала Мамеха. – Мне кажется,
 это лучшее из всего, что ты когда-либо нарисовал.


– Перестань!
– Учида-сан, я не была бы твоим другом, если бы покинула твой дом, оставив тебя 
в таком состоянии.

После этих слов Учида выбежал из комнаты, оставив за собой открытую дверь. 
Следующие полчаса, пока он отсутствовал, мы с Мамехой наводили порядок в его 
комнате. Вернулся Учида в гораздо лучшем расположении духа, как и предсказывала 
Мамеха. Правда, думаю, он стыдился своего поведения, потому что не смотрел нам 
в глаза. Стало совершенно очевидно, что он не обратит внимания на мои глаза, 
поэтому Мамеха сказала 
ему:
– Тебе не кажется, что Саюри очень красива? Ты хоть раз посмотрел на 
нее?
Несмотря на отчаянную попытку Мамехи привлечь ко мне внимание, взгляд Учида 
лишь скользнул по моему лицу, как тряпка, смахивающая крошки со стола. Начало 
смеркаться, и мы встали, чтобы уйти. Когда мы вышли на улицу, я не могла не 
остановиться, глядя на закат, раскрасивший небо в розовые и оранжевые тона, как 
бывает расписано лучшее кимоно, нет, гораздо лучше, потому что никакое 
потрясающее кимоно не осветит ваши руки оранжевым светом. Этот же закат солнца 
отразился на моих руках своеобразной радугой. Я подняла руки вверх и долго 
смотрела на них.

– Мамеха-сан, смотри, – сказала я ей, но она решила, что я показываю ей закат, 
и равнодушно повернулась в его сторону. Учида же с сосредоточенным выражением 
лица неподвижно стоял на пороге, теребя одной рукой свои седые волосы и глядя 
не на закат, а на меня.

Если вам когда-нибудь доводилось видеть известную картину Учида Козабуро, 
изображающую молодую женщину в кимоно, застывшую в