иной, словно он побывал на летнем солнцепеке: Но в комнате было 
даже прохладно, правда 
ведь?
– Не думаю,

– Ну, ладно, – сказала Мамеха.

Я до конца не понимала, что Мамеха имеет в виду и для чего она водила меня к 
Доктору. Но я ни о чем ее не спрашивала, так как она дала мне понять, что не 
собирается раскрывать мне свой план. Рикша вез нас в это время по мосту через 
проспект Шийо.

– Ты знаешь, твои глаза действительно очень красивы в этом кимоно, Саюри. 
Бордовый и желтый цвета делают твои глаза почти серебряными. О боже, не понимаю,
 как мне раньше не пришла в голову эта мысль. Возница! – вдруг буквально 
выкрикнула она. – Мы уже слишком далеко заехали. Остановите, пожалуйста, здесь.

– Вы велели мне ехать в Томинаго-чо в Джионе, госпожа.

– Высадите нас, пожалуйста, прямо здесь или довезите до конца моста, а затем 
верните обратно.

Возница высадил нас на мосту, и мы с Мамехой вышли. Послышались звонки 
велосипедистов, которым мы мешали проехать, но Мамеху это мало интересовало. 
Она была так уверена в себе и знала свое место в жизни, что ее не волновали 
такие мелочи, как созданная ею пробка на мосту. Она не спеша доставала одну 
монету за другой, пока не расплатилась с возницей, а потом мы развернулись и 
пошли туда, откуда приехали.

– Мы едем в студию Учида Козабуро, – объявила она мне. – Он потрясающий 
художник, и ему обязательно понравятся твои глаза. Я уверена. Иногда он кажется 
немного отстраненным, и он может не сразу обратить внимание на твои глаза.

Я следовала за Мамехой, пока мы не оказались в небольшой аллее. В конце аллеи 
стояли миниатюрные ворота Синто, зажатые между двумя домами. Пройдя ворота, мы 
оказались между двумя небольшими павильонами. На ступеньках одного из них, 
спиной к нам, стоял какой-то человек и подметал ступеньки.

– Учида-сан! – сказала Мамеха. – У тебя нет служанки, которая бы наводила 
порядок?
Человек повернулся к нам и выпрямился. У него была очень необычная внешность. В 
углу рта располагалась большая родинка, казавшаяся кусочком пищи, а очень 
густые брови напоминали гусениц, сползших с его волос и собравшихся уснуть над 
глазами. У него все было в беспорядке, не только седые волосы, но и кимоно, 
выглядевшее так, словно он накануне в нем спал.

– Кто 
это?
– Учида-сан! За столько лет вы не запомнили мой 
голос?
– Если хотите меня разозлить, кто бы вы ни были, вы на верном пути. Если сейчас 
же не представитесь, я брошу в вас этот веник.

Учида-сан выглядел таким сердитым, что я не удивилась бы, если бы он откусил 
свою родинку и швырнул ее в нас. Мамеха поднялась по ступенькам, я шла за ней 
следом.

– Вот как ты встречаешь гостей, Учида-сан? – сказала Мамеха, и мы вошли в 
освещенную прихожую. Учида посмотрел на Мамеху.

– Так это ты! Почему нельзя было представиться, как это делают все остальные? 
Возьмите веник и подметите ступеньки, а я в это время пойду зажгу ароматическую 
палочку. Я никого не впускаю к себе, прежде чем не сделаю этого. Недавно умерла 
одна из моих мышей, и в комнате пахнет, как в гробу.

Мамеху позабавило такое обращение. Когда он вошел в дом, она отложила веник.

– У тебя когда-нибудь был нарыв? – прошептала она мне. – Когда у Учида дела 
идут не лучшим образом, он впадает в ужасное состояние. Нужно заставить его, 
как нарыв, лопнуть, тогда он опять успокоится. Если его не трогать и не 
раздражать, то он начнет пить и станет еще хуже.

– А он что, держит мышей? Он сказал, что еще одна из его мышей умерла.

– Нет, конечно. Он не убирает свои чернильные палочки, и если мыши съедают их, 
то умирают от отравления. Я принесла ему специальную коробку для этих палочек, 
но он ею не пользуется.

Учида открыл дверь, и мы с Мамехой выскользнули из наших туфель. Единственная 
комната Учида была оформлена в стиле загородного дома. Я заметила благовонную 
палочку, тлеющую в углу, но она не спасала от запаха дохлой мыши. В комнате 
царил страшный беспорядок, хуже, чем у Хацумомо. Повсюду валялись длинные кисти,
 частично поломанные, частично обгрызенные. Посреди комнаты стояла 
незаправленная кровать с чернильными пятнами на простынях. Я подумала, что тело 
Учида также может оказаться в чернильных пятнах, а когда повернулась, чтобы 
проверить свою догадку, он спросил 
меня:
– Что ты так внимательно 
смотришь?
– Учид