ком много для меня делала, и было интересно, надеется ли она получить 
что-либо взамен.

Приготовленное кимоно оказалось очень красивым – оранжевый шелк фона был расшит 
серебряными нитями. Это кимоно знали все в Джионе, и практически любой мог 
сказать, кому оно принадлежит. Позволяя мне надеть его, она распространяла свою 
ауру на меня.

После того как господин Ичода повязал пояс – красновато-коричневый, расшитый 
золотом, – я сделала последние штрихи в макияже и украсила заколками волосы. 
Потом заложила за пояс принесенный из окейи носовой платок Председателя и 
встала перед зеркалом, разглядывая себя. Меня удивляло, зачем Мамехе нужно, 
чтобы я сегодня выглядела особенно красивой. Сама она после возвращения 
переоделась в довольно бледное кимоно коричневого цвета со штриховкой серого 
цвета. И хотя в любом наряде она все равно выглядела необыкновенно утонченной, 
когда мы шли по улице, женщины, кланявшиеся Мамехе, смотрели на меня.

Около получаса мы ехали на рикше в незнакомый мне район Киото. Только по дороге 
Мамеха сказала, куда мы едем, – на соревнование по сумо в качестве гостей 
Ивамура Кен, основателя «Ивамура Электрик» в Осака, компании, кстати, 
изготовившей обогреватель, послуживший причиной гибели Грэнни. На соревнованиях 
также будет президент компании Нобу Тощикацу, правая рука Ивамура. Нобу – фанат 
сумо, помогавший в организации этих соревнований.

– Должна тебя предупредить, – сказала мне Мамеха, – Нобу очень своеобразный 
человек. Постарайся произвести на него хорошее впечатление. – И она посмотрела 
на меня так, словно хотела сказать, что очень расстроится, если я буду вести 
себя не лучшим образом.

Билеты на соревнования были распроданы уже неделю назад, поэтому о Хацумомо 
волноваться не стоило.

Наконец мы доехали до территории Университета Киото. Мамеха повела меня по 
небольшой аллее, обсаженной елями. Вокруг толпилось много молодых людей с 
нежной кожей и расчесанными на пробор волосами. На нас с Мамехой они смотрели 
как на что-то экзотическое и даже останавливались, когда мы проходили мимо. За 
коваными воротами преобладали мужчины более зрелого возраста, разбавленные 
немногочисленными женщинами, среди которых было всего несколько гейш. 
Соревнования проходили в университетском выставочном зале, сейчас уже не 
существующем, но для того времени выглядевшем просто грандиозно.

Когда мы поднимались по каменным ступеням здания, я увидела двух гейш и 
поклонилась им. Они поклонились мне в ответ, и одна из них что-то сказала 
другой. Мне показалось это очень странным, пока мы не подошли поближе и я не 
узнала подругу Хацумомо Корин. Я поклонилась ей еще раз, давая понять, что 
узнала ее, и заставила себя улыбнуться. Когда они отвернулись, я прошептала 
Мамехе:
– Мамеха-сан! Я сейчас видела подругу 
Хацумомо!
– Не знала, что у Хацумомо есть подруги.

– Это Корин. Она там... по крайней мере, была там минуту назад, еще с одной 
гейшей.

– Я знаю Корин. Почему ты так переживаешь? Что она может 
сделать?
Я не нашлась, что ответить. Но если Мамеха не переживала по этому поводу, то и 
я могла успокоиться.

У входа мы сняли туфли и пошли в носках по деревянному полу к месту, где 
располагались наши гости. Один из мужчин пожал Мамехе руку. Я сразу догадалась 
– это Нобу. Даже на расстоянии кожа его лица напоминала расплавленную свечу. 
Однажды он сильно обжог лицо, отчего имел такой трагический вид. Но когда мы 
прохаживались с Мамехой по павильону, мое внимание привлек человек, сидящий на 
циновке рядом с Нобу. Я могла видеть только его затылок, показавшийся мне до 
боли знакомым. Может, я встречала его еще в своей маленькой деревушке...

И тут я поняла: это – господин 
Танака!
Он каким-то особенным образом изменился. Я видела, как он поглаживал свои седые 
волосы, и обратила внимание на то, что движения его рук стали очень уж изящными.
 Я смотрела на него и не понимала своих чувств. Если я кого-то и ненавидела в 
этом мире, то это господина Танака. Я напомнила себе об этом и вовсе не 
собиралась присесть рядом с ним на колени и сказать: «О, господин Танака, как 
приятно видеть вас опять! Что привело вас в Киото?» Напротив, мне очень 
хотелось выра