е от океана шел отвратительный 
запах, как будто в нем разлагалась рыба. Вокруг пирса плавали гнилые овощи, как 
медузы около нашей деревни. Поцарапанные и потрескавшиеся лодки выглядели, 
будто после сражения друг с другом.

Мы с Сацу долго сидели на пирсе, пока не подошел господин Танака и не позвал 
нас в главное здание Японской береговой компании морепродуктов. Мы прошли по 
длинному коридору, в котором так сильно пахло рыбьими кишками, словно мы 
находились во чреве рыбы. Но в конце коридора располагался офис, и он мне очень 
понравился. Перед нами оказалась ступенька, ведущая к возвышению, покрытому 
ковриками татами. Наверное, именно это понравилось мне прежде всего, ведь 
возвышающийся пол всегда производит величественное впечатление. В любом случае 
лучше комнаты я до этого дня не видела. Теперь мне смешно от одной мысли, что 
офис оптового торговца рыбой в небольшом городишке на Японском море мог на 
кого-либо произвести подобное впечатление.

На возвышении, на диванных подушках, восседала женщина, которая при виде нас 
встала, спустилась вниз и удобно расположилась на коленях. Она была очень 
старой, выглядела раздраженной, и, я думаю, вам вряд ли доводилось встречать 
более беспокойного человека. Если она не теребила свое кимоно, то вытирала 
уголки глаз или терла нос, но при этом всем своим видом показывала, как ей 
неудобно совершать столько ненужных движений.

Господин Танака сказал 
ей:
– Это Чио-сан и ее старшая сестра Сацу-сан.

Я слегка поклонилась, а Госпожа Беспокойство кивнула мне в ответ. Потом она 
тяжело вздохнула и принялась теребить бородавку на шее. Я попыталась отвести 
взгляд, но ее глаза пристально изучали меня.

– Итак, тебя зовут Сацу-сан? – спросила она, продолжая рассматривать меня.

– Сацу – это я, – сказала сестра.

– Когда ты 
родилась?
Сацу продолжало казаться, что Госпожа Беспокойство обращается ко мне, поэтому я 
ответила за 
нее:
– Она родилась в год Быка.

Старуха протянула руки и дотронулась до меня. Причем сделала это очень странным 
образом – толкнула меня несколько раз пальцами в щеки, но по выражению ее лица 
я поняла – это доброжелательный жест.

– Эта девочка очень хорошенькая, не правда ли? Такие необычные глаза! К тому же 
она умна, это сразу видно. Вы только посмотрите на ее 
лоб!
Тут она повернулась к моей сестре и 
сказала:
– Так, хорошо. Год Быка, пятнадцать лет от роду, планета Венера, шесть, белый 
цвет... Подойди чуть ближе.

Сацу подошла. Госпожа Беспокойство принялась изучать ее лицо не только глазами, 
но и подушечками пальцев. Долгое время она под разными углами рассматривала нос 
и уши Сацу, несколько раз ущипнула ее за мочки, после чего дала понять, что с 
Сацу она закончила, и повернулась ко мне.

– Ты родилась в год Обезьяны, я могла бы сказать об этом, лишь взглянув на тебя.
 Как же много воды в твоей сущности! Восемь, белый цвет, планета Сатурн. Ты 
очень привлекательная девочка. Подойди ко мне.

Теперь она начала проделывать со мной то же самое, что и с Сапу: щипать мочки 
ушей и тому подобное. Я невольно подумала, что делает она это теми же пальцами, 
которыми теребила свою бородавку на шее. Осмотрев нас, она подала господину 
Танака некий понятный только ему знак, и он вышел, закрыв за собой дверь. 
Госпожа Беспокойство развязала Сацу рубашку и сняла ее. Она поворачивала ее, 
поднимала ей руки, осматривала спину. Я оцепенела. Конечно, я видела Сацу 
обнаженной и раньше, но то, каким образом Госпожа Беспокойство осматривала мою 
сестру, показалось мне более бесстыдным, чем когда Сацу раздевалась перед сыном 
Суджи. Потом она приспустила штаны Сацу и осмотрела ее, повернув несколько раз.

– Сними трус