нибудь повод зайти к Маме – сказала Тыква. – Она весь вечер 
просидела за счетами. Уверена, она тебе что-нибудь скажет. А потом расскажешь 
мне, 
хорошо?
Идея мне понравилась. Мне поручали купить мазь от чесотки для поварихи, но в 
аптеке ее не оказалось, и я решила подняться к Маме и извиниться, что вернулась 
без мази. Ей, скорее всего, безразлично, купила я мазь или нет, может, она даже 
не знает, посылали ли меня за ней, но у меня появился повод зайти в ее комнату.

Мама по радио слушала комедию. Обычно, когда я заставала ее за этим занятием, 
она махала, предлагая мне выйти, и продолжала слушать радио, глядя одновременно 
в свои бухгалтерские книги и потягивая трубку. Но сегодня, увидев меня, она, к 
моему удивлению, выключила радио и захлопнула книгу. Я поклонилась ей, подошла 
и присела у стола.

– Когда Мамеха была здесь, – сказала она, – ты мыла пол у входа. Почему ты 
старалась подслушать наш 
разговор?
– Ничего подобного, госпожа. Мы торопились вымыть пол, чтобы важная гостья не 
увидела его грязным.

– Очень надеюсь, гейша из тебя получится лучше, чем лгунья, – сказала она и 
засмеялась. – Итак, Чио, ты уже больше года в окейе...

– Больше двух, госпожа.

– Я практически не замечала тебя. А сегодня приходит такая гейша, как Мамеха, и 
говорит, что хочет видеть тебя своей младшей сестрой. Как, в конце концов, я 
должна это 
понимать?
Насколько я представляла, Мамеха больше хотела навредить Хацумомо, нежели 
помочь мне. Но естественно, я не могла сказать об этом Маме. Я уже хотела 
ответить ей, что понятия не имею, почему Мамеха проявила интерес ко мне, как 
открылась дверь, и я услышала голос 
Хацумомо:
– Извините, Мама, я не знала, что вы отчитываете 
служанку
– Она больше не будет служанкой, – сказала ей Мама. – К нам сегодня приходила 
посетительница, которая может тебя заинтересовать.

– Мамеха пришла и выловила нашу мелкую рыбешку из аквариума, – изрекла Хацумомо.
 Она подсела за стол так близко ко мне, что я вынуждена была слегка отклониться.

– Почему-то Мамеха считает, – сказала Мама, – что Чио сможет отдать свои долги 
к двадцати годам.

Хацумомо пристально посмотрела на меня. Если бы вы видели в тот момент ее лицо, 
то решили бы, что это мать, с обожанием глядящая на своего ребенка. Но сказала 
она 
следующее:
– Возможно, Мама, если вы продадите ее в бордель...

– Прекрати, Хацумомо. Я пригласила тебя не за этим и не намерена выслушивать 
подобные разговоры. Мне интересно, что ты сделала в последнее время Мамехе, 
спровоцировав ее на этот шаг.

– Может, я испортила ей день, повстречавшись с ней как-то на улице, но больше 
ничего.

Мама не ответила, она обдумывала ответ Хацумомо.

– Возможно, – сказала она, наконец, – она действительно уверена, что из Чио 
получится более успешная гейша, чем из нашей Тыквы, и она сможет на ней много 
заработать. Кто может ее за это 
осудить?
– Чтобы заработать деньги, Мамехе вовсе не нужна Чио. Вы думаете, она случайно 
тратит время на девочку, живущую со мной в одной окейе? Мамеха захочет 
подружиться даже с твоей маленькой собачкой, если это поможет ей выжить меня из 
Джиона.

– Перестань, Хацумомо. Для чего ей от тебя 
избавляться?
– Я более красива. Разве это недостаточный повод? Она попытается уничтожить 
меня, говоря на каждом шагу: «Встретьтесь, пожалуйста, с моей младшей сестрой. 
Она живет с Хацумомо в одной окейе, но она такой бриллиант, что ее доверили мне,
 а не Хацумомо».

– Не могу представить Мамеху говорящей подобные вещи.

– Если она надеется сделать из Чио более успешную гейшу, чем Тыква, – 
продолжала Хацумомо, – она сильно разочаруется. Но я порадуюсь за Тыкву, если 
Чио наденет кимоно. Это пойдет ей на пользу. Приходилось ли вам видеть, как 
котенок охотится за пр