рекрасная мелодия. Я понимаю, как глупо это выглядит, да 
это и в самом деле было глупо. Но чего вы хотите от маленькой смущенной 
девочки?
После ужина отец пошел в деревню посмотреть на игру рыбаков в японские шахматы, 
а мы с Сацу молча убирались на кухне. Я пыталась вспомнить чувства, вызванные 
во мне господином Танака, но холодная, унылая атмосфера нашего дома отгоняла 
все приятные воспоминания, и ко мне опять вернулись леденящие мысли о смерти 
мамы. Интересно, как скоро мама окажется на деревенском кладбище рядом с первой 
семьей моего отца? Что станет после этого со мной? Мне казалось, что после 
маминой смерти Сацу займет ее место. Я взглянула на сестру, старательно 
оттиравшую кастрюлю от остатков супа. Она могла смотреть на предмет и не видеть 
его. Вот и сейчас она продолжала оттирать давно уже чистую кастрюлю. Наконец я 
сказала 
ей:
– Сацу-сан, я себя не очень хорошо чувствую.

– Выйди на улицу и погрейся в ванне, – сказала она и убрала мокрой рукой с глаз 
свои непослушные волосы.

– Но я не хочу принимать ванну, – возразила я. – Сацу, мама скоро умрет...

– В этой кастрюле трещина. 
Посмотри!
– Да нет в ней трещины, – ответила я. – Это просто царапина, и она всегда на 
ней была.

– Но тогда почему кастрюля пропускает 
воду?
– Ты ее выплеснула, я сама видела.

В этот момент на лице Сацу обозначилось выражение крайнего замешательства. Она 
молча взяла кастрюлю и направилась к двери с намерением выбросить ее.




Глава 
2

На следующее утро, пытаясь немного развеяться, я пошла поплавать в пруду, 
расположенном недалеко от нашего дома. В хорошую погоду деревенские дети 
отправлялись сюда почти каждое утро. Саду тоже иногда ходила на пруд, надевая 
на себя купальник, скроенный на скорую руку из старой отцовской одежды. Наряд 
выглядел не лучшим образом, и когда она наклонялась, ее грудь сильно обнажалась.
 Один из мальчишек даже 
съязвил:
– Смотрите, перед вами гора 
Фудзи!
Но у нее не было ничего другого, и она продолжала его носить.

Около полудня я отправилась домой перекусить. Сацу ушла с пруда гораздо раньше 
с сыном помощника господина Танака, за которым она бегала как собачонка. Если 
он куда-нибудь шел, то оборачивался и смотрел через плечо, давая понять, что 
она тоже может идти, и она всегда следовала за ним. Я не ожидала увидеть ее 
раньше ужина, но она стояла, прислонившись спиной к дереву, на тропинке, 
ведущей к дому. Если бы вы увидели то, что предстало перед моими глазами, сразу 
бы поняли, в чем дело, но я тогда была еще слишком мала. Купальник Сацу 
болтался где-то на уровне плеч, и сын Суджи играл ее «горами Фудзи», как их 
называли мальчишки.

С тех пор как мама заболела, сестра сильно поправилась. Ее груди стали такими 
же неуправляемыми, как и волосы. И меня больше всего поражало, что именно их 
неуправляемость привлекала сына Суджи более всего. Он тряс их рукой, оттягивал 
в сторону и смотрел, как они возвращаются в исходное положение. Я знала, 
подсматривать неприлично, но как преодолеть препятствие, возникшее на тропинке, 
ведущей к дому? Неожиданно у меня за спиной прозвучал мужской 
голос:
– Чио-сан, почему ты сидишь на корточках под 
деревом?
Можете себе представить, во что была одета возвращавшаяся с пруда маленькая 
девятилетняя девочка с неразвитыми формами, которой еще нечего было скрывать 
одеждой от посторонних глаз.

Когда я обернулась, продолжая сидеть на корточках на тропинке, но прикрыв 
руками, насколько возможно, свою наготу, то увидела господина Танака. Вряд ли 
кто-нибудь другой в тот момент мог так смутить меня.

– Это, видимо, и есть твой подвыпивший домик? – спросил он, указывая вперед. – 
А этот парень похож на сына Суджи. Он явно очень занят. А кто эта девочка рядом 
с 
ним?
– Это моя сестра, господин Танака. Я жду, когда они уйдут.

Господин Танака громко крикнул. Сын Суджи, а вслед за ним и сестра убежали.

– Путь свободен, – сказал господин Танака, – можешь идти домой и одеться. Когда 
увидишь свою сестру, передай ей, пожал