ь найти свою 
сестру.

– Замолчи, Корин. Чио прекрасно знает, она должна выполнять любое мое 
приказание. Напиши что-нибудь на ткани, Госпожа Дурочка. Мне не важно что.

Когда я дотронулась до кимоно, потрясенная Корин вскрикнула. На крик в коридор 
выбежала служанка в длинной ночной рубашке. Хацумомо топнула ногой и подалась 
всем телом вперед, и этого оказалось достаточно, чтобы служанка тотчас же 
исчезла. Корин осталась недовольна слабыми штрихами, нанесенными мною на 
зеленое кимоно, и Хацумомо показала мне, как нужно его пачкать. Затем, 
удовлетворенная результатом, она запаковала кимоно и перевязала его лентой. 
Гейши направились к выходу, и когда открыли дверь на улицу, Хацумомо велела мне 
идти следом.

– Хацумомо-сан, но если я выйду из окейи без разрешения, Мама рассердится и...

– Я тебе разрешаю, – прервала меня Хацумомо. – Мы ведь должны вернуть кимоно. Я 
надеюсь, мне не придется тебя долго 
ждать?
Итак, мне не оставалось ничего другого, как обуться и плестись вслед за ними по 
улице, красиво вымощенной камнем. Мы прошли квартал, освещенный лунным светом, 
и оказались у деревянного моста, ведущего в неизвестную мне часть Джиона. Здесь 
располагалось множество чайных домов с залитыми теплым светом окнами. Из одного 
дома доносился смех мужчин и гейши, должно быть, там происходило что-то веселое.
 Я подумала: а ведь для кого-то Джион очень интересный город. На какое-то 
мгновение я представила, что на одной из этих вечеринок может быть Сацу, хотя, 
по словам Авайюми из регистрационного офиса, ее нет в Джионе.

В конце концов Хацумомо и Корин остановились перед деревянной дверью.

– Ты поднимешься по лестнице и отдашь это кимоно служанке, – сказала мне 
Хацумомо. – Или если Госпожа Совершенство сама откроет дверь, отдашь ей. Не 
говори ничего, просто передай ей сверток. Мы будем внизу наблюдать за тобой.

Она вложила сверток мне в руки, а Корин открыла дверь. Дрожа от страха, едва 
дойдя до середины пути, я остановилась, но услышала громкий шепот 
Корин:
– Иди дальше, малышка! Мы разорвем тебя на части, если ты вернешься назад с 
кимоно. Правда же, 
Хацумомо-сан?
Хацумомо только вздохнула, но ничего не сказала. Корин вглядывалась в темноту, 
стараясь разглядеть меня, а Хацумомо грызла ноготь, не обращая на меня внимания.
 Несмотря на ужас, испытанный мной тогда, я не могла не заметить, как же 
красива была Хацумомо. Порой безжалостная, как паук, Хацумомо, грызущая ноготок,
 все же была прекраснее любой другой гейши, позирующей перед фотографом. А 
Корин рядом с ней выглядела как булыжник рядом с драгоценным камнем. Казалось, 
Корин неудобно в ее кимоно, оно постоянно путалось у нее под ногами, в то время 
как на Хацумомо кимоно сидело так, будто было ее второй кожей.

Дойдя до конца лестницы, я наклонилась в темноту и громко 
сказала:
– Простите, 
пожалуйста!
Я подождала, но никто не откликнулся.

– Громче, – сказала Корин. – Они ведь тебя не ждут. Я почти 
закричала:

– Простите!
– Подождите минутку! – послышался приглушенный голос, и вскоре дверь открылась.

Открывшая мне девочка казалась не старше Сацу, но была худенькая и нервная, как 
птица. Я протянула ей сверток. Она очень удивилась, но безучастно взяла его у 
меня.

– Кто там, Асами-сан? – спросил чей-то голос из апартаментов.

Я увидела бумажный фонарик, стоящий на тумбочке рядом с кроватью. Постель была 
приготовлена для гейши Мамехи. Я могла судить об этом по тому, что там лежали 
шелковые простыня и покрывало, а также шакура – «высокая подушка», – точно 
такая же, как у Хацумомо. На самом деле она мало похожа на обычную подушку и 
представляет собой деревянную подставку с опорой для шеи, благодаря которой 
гейша может сохранить свою сложную прическу.

Служанка не ответила, а быстро распаковала кимоно. Увидев чернильные пятна на 
нем, она вскрикнула и прикрыла рот рукой. Слезы моментально хлынули из ее глаз, 
а в это время опять послышался 
голос:
– Асами-сан! Кто 
там?
– Никого, госпожа! – крикнула служанка.

Мне было ужасно стыдно перед ней. Она же быстро вытерла глаза рукавом. Пока она 
закрывала дверь, я успела одним глазком увидеть ее хозяйку, и мне стало понятно,
 почему Хацумомо назвала ее Госпожа Совершенство. Ее лицо, совершенной овальной 
формы, просто кукольное, выглядело очень нежным и хрупким, как китайский фарфор,
 даже без косметики. Она направилась к двери, но служанка быстро закрыла дверь, 
и я больше ничего не увидела.

На следу