ь понаблюдать за тем, как она накладывает грим и одевается в 
кимоно. По традиции окейи в тот день, когда девочка первый раз отправляется в 
школу, ей показывают обряд одевания и украшения главной гейши.

Тыква, узнавшая, что поведет меня в школу следующим утром, очень занервничала.

– Ты ни в коем случае не должна проспать, – говорила она мне. – Лучше утопиться 
в туалете, чем опоздать...

Я видела, как рано утром готовая расплакаться Тыква выходит из окейи с глазами, 
не успевшими к тому времени как следует раскрыться. И в самом деле, я несколько 
раз слышала, как она плакала, проходя в своих деревянных туфлях мимо кухни. Она 
появилась в окейе всего за полгода до меня, но ходить в школу стала только 
неделю спустя после моего приезда. Возвращаясь расстроенная днем на обед, она 
сразу пряталась в комнатах прислуги от посторонних глаз.

На следующее утро я встала раньше, чем обычно, и впервые надела простое 
хлопчатобумажное бело-голубое, украшенное детским рисунком из квадратов 
школьное платье. Наверное, оно выглядело не более элегантно, чем гостевое 
платье в отелях, предназначенное для посещения ванной комнаты, но никогда 
раньше мне не доводилось надевать ничего лучшего и хоть сколько-нибудь похожего 
на этот наряд.

Обеспокоенная Тыква ждала меня у входа. Я как раз собиралась засунуть ноги в 
ботинки, когда Грэнни позвала меня в свою комнату.

– Нет! – закричала Тыква, и ее лицо начало растекаться, как плавящийся воск. – 
Я опять опоздаю. Давай уйдем и сделаем вид, что мы ее не 
слышали!
Я хотела последовать ее совету, но Грэнни уже стояла в дверном проеме и ждала 
меня, испепеляя взглядом. И хотя она задержала меня не более чем на 
десять—пятнадцать минут, к тому времени у Тыквы в глазах стояли слезы. Когда мы 
наконец вышли, Тыква пошла так быстро, что я с трудом поспевала за ней.

– Эта старуха ужасна! – сказала она. – После того как ты помоешь ей шею, 
обязательно положи свои руки в тарелку с солью.

– Для 
чего?
– Моя мама часто говорила мне: «Зло распространяется в мире через 
прикосновение». И я знаю, это правда. Мама столкнулась на дороге с дьяволом и 
после этой встречи умерла. Если ты не будешь очищать свои руки, то превратишься 
в сморщенную старую селедку, как Грэнни.

Мы с Тыквой одного возраста и жили в абсолютно одинаковых условиях, я думаю, 
нам было бы о чем поговорить, имей мы такую возможность. Но все наше время 
уходило на выполнение многочисленных поручений. Нам с трудом удавалось выкроить 
минутку даже для еды. Но ели мы тоже в разное время. Тыква, как старшая в окейе,
 ела раньше меня.

Таким образом, я не знала о ней практически ничего, кроме того, что она 
появилась в окейе за шесть месяцев до меня. Поэтому я принялась расспрашивать 
ее:
– Тыква, ты родом из Киото? У тебя акцент почти такой же, как у всех здесь.

– Я родилась в Саппоро. Но когда мне исполнилось пять лет, мама умерла, и отец 
отправил меня в Киото к дяде. А в прошлом году дядя разорился, и я оказалась 
здесь.

– Но почему ты не убежала в 
Саппоро?
– Мой отец бедствовал и в прошлом году умер. Мне некуда бежать.

– Когда я найду свою сестру, ты сможешь убежать с нами вместе.

Зная, с каким трудом давалась Тыкве учеба, я ожидала, что ее очень обрадует мое 
предложение, но она ничего не ответила. К тому времени мы подошли к проспекту 
Шийо и молча пересекли его. Именно по этому, перегруженному транспортом 
проспекту мистер Бэкку вез нас с Сацу со станции. Сейчас же, рано утром, 
встречались лишь редкие трамваи вдалеке и немногочисленные велосипедисты. Мы 
перешли на другую сторону проспекта, оказавшись на узкой уютной улочке, и Тыква 
впервые с тех пор, как мы вышли из окейи, остановилась.

– Мой дядя очень хороший человек, – проговорила она. – И перед тем, как 
отправить меня в окейю, он сказал: «Некоторые девочки умны, некоторые глупы. Ты 
хорошая девочка, но ты из глупых. Ты никогда не сможешь поступать в этой жизни 
по-своему. Я посылаю тебя туда, где люди расскажут, что тебе нужно делать. 
Поступай так, как они говорят, и они всегда позаботятся о тебе». Поэтому, если 
ты хочешь жить по-своему, Чио-сан, живи. Но я нашла место, где хотела бы 
прожить свою жизнь. Я буду упорно работать, я должна это делать, чтобы они не 
выгнали меня. И я скорее брошусь со скалы, чем упущу шанс стать гейшей, как 
Хацумомо.

Тыква замолчала и устремила взгляд на что-то, лежащее на земле за моей спиной.

– О боже, Чио-сан, – воскликнула