колу, расположенную в другом конце 
Джиона, и постижение там искусства музыки, танца и чайной церемонии. Все 
девочки – будущие гейши – брали уроки в одной и той же школе. Поэтому я 
надеялась обязательно встретить там Сацу и к концу первой недели настроилась 
вести себя как послушная корова, которую ведут на веревке, в надежде, что в 
конце концов Мама выполнит свое обещание.

Большей частью мне поручалась довольно простая работа. Я убирала в комнатах, 
подметала грязный коридор и так далее. Иногда меня посылали в аптеку за мазью 
от чесотки, порой донимавшей повариху, иногда отправляли в магазин на проспекте 
Шийо за рисовыми крекерами – любимым лакомством Анти. К счастью, самая 
неприятная работа, как, например, мытье туалетов, поручалась старшим девушкам. 
Но, как я ни старалась, мне все же не удавалось произвести нужного впечатления, 
ибо в мои каждодневные обязанности входило значительно больше поручений, чем я 
была в состоянии выполнить. Эту задачу к тому же сильно осложняла Грэнни.

Мне не поручалось прислуживать Грэнни, так, по крайней мере, я поняла из слов 
Анти. Но если Грэнни вызывала меня, я не могла проигнорировать просьбу главного 
человека в окейе. Однажды, например, я несла чай для Мамы, когда услышала ее 
крик:
– Где эта девчонка? Пришлите ее ко мне! Я отставила поднос с чаем и поспешила в 
комнату, где завтракала Грэнни.

– Не кажется ли тебе, что в этой комнате слишком жарко? – спросила она меня, 
после того как я опустилась перед ней на колени. – Почему ты не зашла и не 
открыла здесь 
окно?
– Извините, Грэнни. Я не знала, что вам жарко.

– Мне жарко, неужели не 
видно?
Она ела рис, и несколько зерен повисли на ее нижней губе. Глядя на нее, я бы не 
подумала, что ей плохо, но все же направилась к окну и открыла его. В комнату 
тут же влетела муха и стала кружить над ее едой.

– Что с тобой происходит? – спросила она, отгоняя муху палочками. – Другие 
девушки, открывая окна, никогда не впускают мух.

Я извинилась и сказала, что принесу хлопушку для мух.

– И убьешь муху на моей еде? Нет-нет, не нужно! Стой рядом со мной, пока я ем, 
и отгоняй ее от меня.

Так я стояла рядом с Грэнни, пока она ела, и в который раз слушала ее историю о 
великом актере Кабуки Ичимура Узамон XIV, взявшем ее, четырнадцатилетнюю, за 
руку во время вечеринки, посвященной созерцанию луны. К тому времени, когда она 
позволила мне уйти, чай Мамы совсем остыл, и нести его ей было просто неудобно. 
И повар, и Мама остались недовольны мной.

Дело заключалось в особой нелюбви Грэнни к одиночеству. Даже когда она ходила в 
туалет и сидела на корточках, Анти стояла рядом и держала ее за руки, помогая 
ей сохранять равновесие. Запах был настолько невыносимым, что бедная Анти 
буквально ломала себе шею,– стараясь как можно дальше отстраниться от 
происходящего. Мне, к счастью, не приходилось выполнять подобную работу, но 
Грэнни всегда заставляла меня делать ей массаж, в то время как она чистила уши, 
и это, надо сказать, куда более неприятно, чем вы думаете. Первое время мне 
становилось плохо, когда она расстегивала свое платье и спускала его вниз, 
обнажая плечи и шею, покрытые дряблой и желтой, как у цыпленка, кожей. Во 
времена ее молодости гейши пользовались разновидностью пудры под названием 
«китайская глина», приготовленной на основе свинца. Глина от присутствия в ней 
свинца становилась ядовитой, и этот яд повлиял на кожу, а возможно, и на 
характер Грэнни, сделав его таким скверным. Кроме того, она любила ходить на 
горячие ключи на севере Киото. Все было бы отлично, если бы эта свинцовая пудра 
легко смывалась. Она же, вступая в соединение с каким-то из элементов воды, 
образовывала краситель, разрушающий кожу. Грэнни была не единственной 
пострадавшей от этой пудры. Даже в начале Второй мировой войны на улицах Джиона 
часто встречались старые женщины с обвисшей желтой шеей.

Однажды, спустя три недели после моего появления в окейе, я убирала в комнате 
Хацумомо позже, чем обычно. Я побаивалась Хацумомо, хотя и очень редко с ней 
виделась из-за ее напряженного образа жизни. Мне очень не хотелось, чтобы она 
застала меня одну в своей комнате, поэтому я всегда старалась убрать у нее до 
того, как она уйдет из окейи на урок танца. К сожалению, в то утро Грэнни 
задержала меня почти до обеда.

Хацумомо принадлежала самая большая