в дальней комнате.

– В таком случае, встретимся там в следующий раз.

Я поклонилась и попрощалась с Нобу. Большинство мужчин обернулись бы и 
посмотрели через плечо, но Нобу, не оглядываясь дошел до угла и свернул на 
проспект Шийо. В руке я держала клочок бумаги с адресом Арашино, сжимая его так 
сильно, что он мог легко порваться. Я не могла понять, почему так нервничаю и 
чего так боюсь. Но глядя на падающий снег и на глубокие следы Нобу, мне 
показалось, я поняла причину моего беспокойства. Когда я снова увижу Нобу? Или 
Председателя? И даже Джион? Однажды ребенком меня оторвали от дома. Думаю, во 
мне жила память о том ужасном времени, заставлявшая меня чувствовать 
одиночество.




Глава 
29

Я была удачливой молодой гейшей с огромным количеством поклонников, и вы можете 
подумать, что нашелся бы кто-то кроме Нобу, кто смог бы мне помочь. Но 
нуждающаяся гейша не похожа на драгоценный камень, оброненный на улице, который 
всякий рад поднять. Каждая из сотен гейш в Джионе боролась, пытаясь найти 
гнездо, в котором она могла бы укрыться от войны, и лишь немногим 
посчастливилось найти его. Поэтому с каждым днем, проведенным с семьей Арашино, 
я чувствовала себя все в большем долгу перед Нобу.

Я поняла, как мне повезло, весной следующего года, узнав о гибели гейши Райхи 
при бомбардировке Токио. Именно Райха, заставляла нас смеяться, говоря, что 
хуже будущего только прошлое. Она и ее мать были гейшами, а отец принадлежал к 
известной фамилии торговцев, и нам казалось, что Райхе легче всего пережить 
войну. Она погибла, читая книгу одному из своих племянников, в имении отца в 
Токио. По иронии судьбы во время этого же обстрела был убит знаменитый борец 
сумо Миягияма. Они оба жили в относительно комфортных условиях, А Тыква, след 
которой я потеряла, сумела выжить, несмотря на то, что фабрика, где она 
работала в Осака, подвергалась бомбардировке пять или шесть раз. В тот год я 
поняла, что невозможно предсказать, кто выживет в войну, а кто нет. Мамеха 
выжила, работая помощницей медсестры в небольшом госпитале префектуры Фукуи. А 
ее служанка Тацуми погибла во время атомного взрыва в Нагасаки. И ее костюмер, 
господин Ичода, умер от разрыва сердца во время одной из бомбардировок. 
Господин Бэкку, с другой стороны, работал на военно-морской базе в Осака и 
каким-то чудом уцелел. Генерал Тоттори прожил в гостинице Суруйя до самой 
смерти в середине 1950-х годов. Барон утопился в своем красивом пруду после 
того, как у него отобрали титул и большую часть имущества. Думаю, он просто не 
смог жить в мире, в котором невозможно стало удовлетворять любую свою прихоть.

Что же касается Мамы, то я никогда не сомневалась, что она выживет. С ее 
феноменальной способностью извлекать выгоду из страданий других людей она так 
втянулась в работу на «сером рынке», словно всю жизнь только этим и занималась. 
Она даже обогатилась во время войны, покупая и продавая фамильные вещи, 
принадлежавшие другим людям. Когда господин Арашино продал кимоно из своей 
коллекции, чтобы заработать наличные деньги, он попросил меня обратиться к Маме,
 чтобы она попробовала вернуть его. Многие кимоно, проданные в Киото, проходили 
через ее руки. Господин Арашино надеялся, что Мама учтет свой интерес и 
подержит его кимоно несколько лет, пока он не сможет его выкупить опять, но она 
не нашла его или, по крайней мере, так сказала.

Семья Арашино относилась ко мне очень по-доброму в течение всех тех лет, пока я 
жила в их доме. Ночью я спала с их дочерью и внуком на полу в мастерской. У нас 
было так мало угля, что мы жгли листья, газеты и журналы, все, что могли найти. 
Еды становилось все меньше, и вы даже не можете представить себе, что мы 
научились есть: соевые отходы, которыми обычно кормят домашний скот, идиотскую 
вещь под названием нукапан – рисовые отруби, обжаренные в пшеничной муке. Это 
блюдо выглядело как высушенная кожа, хотя, уверена, кожа гораздо приятнее на 
вкус. Изредка у нас появлялось немного картошки или батата, сушеного китового 
мяса или сардин, которые мы,