обязательно примет его к сведению.

Могу себе представить, как довольна была Хацумомо. Я спросила Тыкву, слышал ли 
это кто-нибудь еще. Она сказала, что нет.

Я несколько раз поблагодарила ее за помощь и сказала, как я ей сочувствую, что 
последние несколько лет ей приходилось быть рабыней Хацумомо.

– Надеюсь, какая-то польза от этого будет, – сказала Тыква. – Несколько дней 
назад Мама решила удочерить меня. Так что моя мечта начинает осуществляться.

От ее слов мне стало не по себе, хотя я и сказала, что очень рада за нее. И это 
было действительно правдой, но, с другой стороны, важным пунктом плана Мамехи 
являлось мое удочерение Мамой.

На следующий день я рассказала Мамехе все, что узнала от Тыквы. Когда она 
услышала о любовнике, она возмущенно покачала головой и объяснила мне, что 
Хацумомо нашла очень умный способ вбить Доктору Крабу в голову идею, что моя 
«пещера» уже освоена чьим-то «угрем».

Еще больше Мамеху расстроило известие о предстоящем удочерении Тыквы.

– Думаю, – сказала она, – до удочерения осталось всего несколько месяцев, это 
значит, Саюри, настало время для твоего мизуажа, независимо от того, готова ты 
к нему или нет.

Мамеха на этой же неделе пошла в кондитерскую лавку и заказала своеобразный 
рисовый торт, который в Японии называется экубо, что переводится как «впадина». 
Мы называем его экубо, потому что сверху у него есть небольшая впадина с 
крошечным красным кружочком в центре. Некоторые считают вид этих торгов очень 
непристойным. Мне он всегда казался похожим на крошечные, слегка примятые 
подушечки, словно на них только что спала женщина, испачканные посредине 
красной губной помадой, как будто слишком уставшая женщина не сняла макияж 
перед сном. Всегда, когда молодая начинающая гейша готова к мизуажу, она дарит 
коробку с экубо мужчинам, приглашающим ее на вечеринки. Большинство начинающих 
гейш дарят экубо по крайней мере десятку мужчин, иногда даже большему 
количеству. Мне же Мамеха велела подарить торт только Нобу и, если повезет, 
Доктору. Я расстроилась, что не подарю экубо Председателю, но, с другой стороны,
 вся процедура казалась мне довольно неприятной, поэтому я не слишком 
переживала по этому поводу.

Процесс дарения экубо Нобу оказался совсем несложным. Хозяйка Ичирики 
пригласила его однажды прийти чуть-чуть пораньше, и мы с Мамехой встретили его 
в маленькой комнате с окнами, выходящими во внутренний двор. Я поблагодарила 
его за внимание и заботу, потому что он проявлял ко мне последние полгода 
исключительную доброту, не только часто приглашая меня на вечеринки, даже когда 
Председателя не было, но и одаривая меня разнообразными подарками. Поблагодарив 
его, я взяла коробку с экубо, упакованную в подарочную бумагу и перевязанную 
ленточкой, поклонилась ему и передала коробку через стол. Он взял ее, а мы с 
Мамехой поблагодарили его за любезность, оказанную нам, и несколько раз 
поклонились. Небольшая короткая церемония завершилась тем, что Нобу вынес 
коробку с тортом из комнаты.

С Доктором Крабом все обстояло сложнее. Мамеха начала обходить основные чайные 
дома и просить хозяек сообщить, если у них появится Доктор Краб. Прошло 
несколько дней, прежде чем нам сообщили, что Доктор Краб будет в чайном доме по 
имени Ящино в качестве гостя другого человека. Я поспешила в апартаменты Мамехи,
 чтобы переодеться, а затем поспешила в Ящино с коробкой экубо, завернутой в 
шелк.

Ящино – новый чайный дом, построенный в западном стиле. Ком