(нежелание тратить силы на семью, трудиться, например, в домашнем хозяйстве), 
неприятие ограничений, неизбежно связанных с жизнью в семье (отказ от 
«свободной», «беззаботной жизни» и т. п.). Соответственно такому   
представлению,   носители   модели данного типа искали в объективных 
особенностях ситуации и субъективных качествах «героев»  предложенных им 
заданий нечто такое, что, по мнению испытуемых, могло сдержать действие «злых 
сил». В зависимости от того, есть ли эти сдерживающие моменты, они и предлагали 
 свой  прогноз  поведения.  Так, в качестве сдерживающего момента многие 
испытуемые    с    представлениями данного типа рассматривали отсутствие у 
индивида опыта проти-восемейного поведения. Иначе    говоря,  труднее  всего  
оторваться  от семьи, утаить часть денег, наказать подростка  физически   в   
первый раз. После этого происходит как бы утрата нравственной невинности, и в 
следующий раз    уже    значительно легче   совершить   соответствующий 
поступок. Понятно, что вопрос о том, совершал ли «герой» ранее подобные 
нарушения, здесь один из наиболее частых; «А раньше он когда-нибудь обманывал 
жену? Если да, то обманет и на этот раз». «А раньше он бил сына? Если да, то и 
на этот раз так сделает». Носители этой модели проявляют заметный интерес к 
нравственным качествам героя. Их интересует,  настолько ли они  выражены, чтобы 
быть в состоянии    противостоять   «злым     силам».   (Вопросы: «А герой — 
человек   с   совестью?», «Есть ли у него чувство семейного
       долга?»). Комментарии к вопросам показывают, что и здесь в их 
представлении действует правило «первого раза»: если герой однажды поступился 
совестью или чувством долга, то в следующий раз эти моменты оказывают 
значительно меньшее сдерживающее влияние.
       Рассмотрим структуру данной модели. Набор элементов, из которых состоит 
модель «наличие злых сил», невелик, хотя он и несколько больше, чем  в  
«стимульной» модели.  Ведущую роль среди  них  играет  представление о «злых 
силах». Этот элемент — константа,   «присущая   всем людям».   Соблазн   
изменить,   избежать неприятностей семейного труда, утаить часть денежных    
средств — это качество каждого человека, в наличии которого испытуемые 
настолько уверены, что не задают на этот счет    никаких    вопросов.     
Второй обязательный   элемент —   это факторы, сдерживающие действие «злых сил».
     Третий — внешние    обстоятельства,     способствующие     тому, чтобы  
«злые силы»  вырвались  наружу. Для других аспектов ситуации    и     
психологических    особенностей личности в модели не находится места. Модель 
явно антипси-хологична, моралистична по своему характеру. Она практически 
игнорирует психологические     особенности различных людей, рассматривая их 
семейное поведение исключительно в категориях  нравственной  борьбы  с 
соблазнами. Значение данной мыслительной модели двойственно. С одной стороны, 
она направлена на укрепление стабильности семьи; в частности, делая акцент    
на    исключительной важности «первого раза», в какой-то мере оберегает 
носителей такой модели от опасных для стабильности семьи поступков. По-видимому,
 такое субъективное  представление   может выполнять определенную    роль    по 
сдерживанию на I стадии развития ряда неблагоприятных особенностей и   
нарушений   в   личности      членов семьи,   в  частности  алкоголизации, 
психопатизации. С другой стороны,
       47
       данная модель стимулирует и моральные чувства индивида в семье благодаря 
тому, что нравственная воля индивида рассматривается как единственный фактор 
стабильности семьи.
       В то же время антинсихоло-гичность такого представления создает семье 
целый ряд дополнительных трудностей, в немалой степени осложняющих решение в 
ней различных психологических проблем. Это вытекающая из «моралистич-пости» 
склонность, установка на подавление психологических особенностей индивида, а не 
на их адаптацию. Индивид должен приспосабливаться к семье, а не семья к его 
психологическим особенностям. Антипсихологизм представлений о семье данного 
типа также создает определенные трудности при проведении психотерапии. Это 
трудности, связанные с ориентацией на чисто этическое решение психологических 
ситуаций. Носители подобного представления уверены, чго единственный путь 
решения любой психологической проблемы — это установление, кто в данном случае 
прав или виноват. Говоря в ходе психотерапии о своих чувствах, носители этих 
представлений более всего интересуются вопросами, имеют ли они право испытывать 
такие чувства? Не являются ли такие чувства нравственно осуждаемыми? Трудность 
в психотерапии и психологическом консультировании этих лиц создает и 
характерное для них сопротивление психологическому объяснению поступков людей, 
чье поведение они считают неправильным. Это сопротивление в значительной мере 
осознанно или неосознанно связано с их представлением о том, что «понять 
-значит простить» и, следовательно, объясняя поступок человека его 
психологическими особенное! ими, мы тем самым оправдываем его поведение, так 
как оно признается независимым от его нравственной воли. Склонность к 
нравственной интерпретации   и   поиску  моральных  причин
       различных нарушений необходимо учитывать у таких лиц на самых различных 
этапах консультирования. Так, отец, обратившийся с жалобами на трудности в 
поведении подростка (с явной истероидной акцентуацией), во время второй 
консультации, преодолевая значительное внутреннее сопротивление, сказал, что 
считает себя виновным в нарушениях поведения подростка. Свою вину он видел в 
том, что поздно женился; сын родился, когда отцу было уже за 40, поэтому он и 
стал «таким ненормальным». Это обвинение поддерживает и жена. Рациональные 
разъяснения со ссылкой на специальную литературу о том, что нет никаких 
оснований усматривать связь между возрастом отца и какими-то нарушениями