| |
Пируя в будуаре милой дамы, юноша мог видеть поначалу только эту бла-
гопристойную сторону, содержащую, правда, определенные намеки. Затем,
если он проходил глубже, во "внутренние покои", то ему открывалось сов-
сем иное зрелище: на лицевой стороне гладью вышито изображение эротичес-
кой пары в классической позе "мандариновых уточек". Образ "мандариновых
уточек" традиционен для Китая, они почитались символом супружеской вер-
ности, однако это совсем не значило, что сия поза не должна была приме-
няться в случае стороннего блуда. Вообще, в связи с гаремными обычаями,
понятия блуд и верность были весьма конкретными для женщины и весьма
приблизительными для мужчины.
Таким же двусторонним произведением является и складень. Причем на
центральной створке его пристойной стороны разыгрывается сцена музициро-
вания двух дам и одного юноши. Согласно китайской традиции, музицирова-
ние ассоциировалось с любовными действами. Музыка, как не без основания
считали китайцы, возбуждает, задает тон, ритм и характер чувственных
взаимоотношений.
Сюжетным аналогом к данной створке можно считать лубок из собрания
Государственного музея искусства народов Востока (Москва), в надписи ко-
торого сообщается, что изображенное есть "грот пипа" (пипа - четы-
рехструнная китайская гитара). Данное изображение внешне также полностью
прилично, а эротичность прочитывается в первую очередь из его музы-
кальной надписи, поскольку пипа в китайской традиции ассоциировалась с
женским половым органом: струны пипы - вход во влагалище, грот - влеку-
щие женственные глубины. Характерно, что на московском лубке в музы-
кальном гроте ублажают одного юношу опять две дамы. Сюжет данного лубка
соотнесен с эпизодом из классического романа "Путешествие на Запад". В
эпизоде этом рассказывается о красавице, которая в глубинах пипы пыта-
лась обольстить юного монаха и лишить его тем самым святости и возмож-
ности проповедовать буддийское учение.
Приблизительно такое же обольщение, только направленное не на монаха,
происходит и на единственно пристойной из сохранившихся створок эрмитаж-
ного складня.
С достоверностью установить первоначальное количество створок невоз-
можно. Во всяком случае, их было не меньше трех двусторонних, т.е. не
меньше шести изображений, сохранилось же только пять, два из которых - в
расколотом виде, два - с небольшими утратами и лишь одно - целое. Кра-
сочный слой практически не пострадал - по-прежнему яркий и сочный. Как
произведение искусства этот складень не представляет собой ценности, он
интересен лишь как явление культуры, причем не элитарной, но массовой,
которая пусть на более примитивном уровне, но использовала тот же язык,
что и культура интеллектуалов.
На остальных четырех сохранившихся створках изображены парные сцены с
дважды повторяющимися персонажами. Представленные позы различны (илл.
4-8).
Одна из эротических сцен происходит на воде в лунную ночь.
Наиболее вероятная датировка этого складня - конец XIX века. Тому же
времени, по-видимому, принадлежат и обе картинки, выполненные в технике
слоновая кость на шелку, и весь комплект свитков.
Эрмитажные рельефные картинки из слоновой кости по сравнению с анало-
гичными из Музея этнографии не представляют большой художественной цен-
ности, тем более что одна из них в значительной степени утрачена. В них
наиболее интересна вновь прослеживающаяся связь эроса с водой, только
уже не в варианте водоема, а в варианте таза с перекинутой поверх дощеч-
кой (илл. 2).
Весьма интересна эрмитажная коллекция китайских эротических свитков.
Всего их восемь, семь из них объединены в две подсерии. Героем одной из
них является некий юноша с косичками, завязанными на лбу, - прическа,
которую в ХIХ веке предпочитали носить именно китайцы, а не маньчжуры.
На одном свитке он в беседке, увитой виноградом, атакует прекрасную да-
му, а из-за цветочной изгороди за ними наблюдает служанка. Женское подг-
лядывание в китайских эротических картинках и в литературных произведе-
ниях - явление обычное. Обусловлено оно множеством абстрактных и конк-
ретно-практических идей, условиями гаремной жизни И Т. Д. (илл. 16).
То, что сцена происходит в саду - в виноградной беседке, - тоже не
случайно и связано с тем, что китайцы вообще предпочитали предаваться
любви на лоне природы, и с тем, что считали это весьма полезным, ибо,
если, любя, вдыхаешь свежий воздух, то, во-первых, это продлевает потен-
цию, а во-вторых, при этом одновременно с восприятием энергий противопо-
ложного пола воспринимаются энергии всего окружающего мирового прост-
ранства. Виноградная беседка - весьма уютная среда для эротических игр.
В этом смысле аналогом данному сюжету является сцена с гравюрного листа
серии "Цзинь, Пин, Мэй" "Пань Цзиньлянь, опьяневшая, мается на перекла-
дине для винограда" (илл. 126).
Расставленные по всему саду цветочные горшки в данном контексте восп-
ринимаются как метафоры коитуса.
На втором свитке тот же юноша общается одновременно с двумя женщина-
ми. Вероятнее всего, одна из них, та, что служит "подставкой" для дру-
гой, является ее служанкой (илл. 23).
Вторая подсерия посвящена домашним радостям некоего "почтенного", как
он именуется в надписях, Ни:
"Уютное жилище почтенно
|
|
