щая сперму овладевает мужчиной, овладевает его  энергией,  его
сутью, получает возможность смешивать внутри себя  сущности  инь  и  ян,
восстанавливая Великое Одно. Даосы, хотя и рекомендовали сохранять в се-
бе свою цзин, все же позволяли своим адептам время от времени  эякулиро-
вать. Поэтому, если женщина, отдаваясь до беспредельности, постигла спо-
соб овладевать, если она столь искусна, что  умеет  испить  все  желания
мужчины до конца, вместе с его живительными соками, то, подсовывая  дру-
гих, менее "качественных" и менее искушенных, она только выигрывает. Об-
щаясь с этими другими, мужчина, естественно, перевозбуждается, и потреб-
ность выпустить сперму растет. Кроме того, доводя этих других до оргазма
с фонтанными истечениями плоти, но сам удерживаясь от эякуляции, он  пе-
реполняется небесной энергией, которую умелая женщина затем  может  час-
тично воспринять в себя, совершив последний акт небесного единения.
   Еще одной принципиально важной особенностью "весенних  игр"  является
то, что они нередко происходят на чьих-то глазах. Сторонний соглядатай -
частый персонаж на картинках "чунь гун". В серии  иллюстраций  к  роману
"Цзинь, Пин, Мэй" изображений с откровенным подглядыванием всего двенад-
цать. Причем подглядывать может кто угодно, за  кем  угодно  и  с  какой
угодно целью: приятель за приятелем с целью собственного  развлечения  -
"Ин Боцзюэ в гроте насмехается над весенним баловством"; слуга за хозяи-
ном - "Циньтун, прячась, слушает сладостный  щебет  иволги";  безбрачные
монахи, охотники до сладкого, за грешными брачующимися мирянами -  "Тот,
что должен предать огню вместилище души покойного, пока слушает разврат-
ные звуки"; слуга мужа за изменой хозяйки -  "Чжан  Шэн  тайком  слушает
Чэнь Цзинцзи". Кстати, на данном листе  тема  подглядывания  воплощается
весьма остроумно. Кроме любящей пары,  никого  реального  в  изображении
нет. Только за ширмой висит свиток, на котором красуется пышно  цветущая
ветка, а под ней - жанрово-характерный мужичонка. Только мужичонка  этот
уж очень живой, и внимание его уж очень явно направлено в сторону любов-
ников.
   Подглядывают действительно все. И все же наиболее частыми соглядатая-
ми бывают женщины. Сводня благосклонно взирает на развлечения своей кли-
ентки - "Да Аньэр тайком вступает в брачные отношения с Ван". Жена, пол-
на гнева, видит результаты разыгравшейся похоти своего престарелого мужа
- "Утолив жажду ядом насильственных радостей, оказался под угрозой гибе-
ли" (илл. 129).
   Женское подглядывание в китайских эротических сюжетах способно обора-
чиваться истинной слежкой одних жен за другими, в чем им нередко помога-
ют и служанки. Например, в 85-й главе "Цзинь, Пин, Мэй"  служанка  зовет
старшую жену взглянуть, как пятая жена позорит честь умершего супруга  с
его зятем. Иллюстрацией к этой главе является лист "У Юэнян оповещена  о
прелюбодеянии" (илл. 120).
   Однако далеко не всегда служанки подсматривают с целью выдачи. Напри-
мер, служанка Инчунь из романа "Цзинь, Пин, Мэй", будучи еще юной  безб-
рачной девицей, охотно помогает своей госпоже принимать любовника, бере-
жет их от глаз мужа, но не от собственных - "Инчунь тайком  подглядывает
в первобытную щель". Наблюдая за разнообразием  любовных  игр,  разумная
девушка занимается самообразованием, узнает немало нового, интересного и
полезного.
   На другой картинке - "С Ли Пиньэр вдвоем, как два зимородка,  парящих
в воздухе" - та же служанка уже не подсматривает  столь  откровенно,  но
все равно присутствует. Как знак этого присутствия - очертания ее  голо-
вы, повернутой в затылок, виднеющиеся в дальнем окне.
   Наиболее везучей из всех служанок "Цзинь, Пин, Мэй" оказалась барышня
Чуньмэй, ибо ее соглядатайство в итоге кончалось соучастием. На  иллюст-
рации к десятой главе она "Спрятавшись, вожделенно подсматривает за гос-
пожой Пань /своей хозяйкой/, затерявшейся в весне". Глава же эта  конча-
ется тем, что сама Чуньмэй перестает быть  девственницей  ко  взаимному,
вернее, к тройственному удовольствию.
   На гравюре же к 82-й главе изображен момент подглядывания,  предшест-
вующий ее новому грехопадению, вослед своей госпоже - уже не с хозяином,
а с его зятем - "Чэнь Цзинцзи забавляется с одной, но в итоге получается
с двумя" (илл. 130).
   На третьей гравюре с подглядывающей Чуньмэй - "Пань Цзиньлянь в  аро-
матной ванне принимает полуденный бой" очень тонко и очень  по-китайски,
через аллегорию, переданы изящество и юная  расцветшая,  естественно  от
"употребления", красота этой девушки. Чуньмэй, что в переводе значит ве-
сенний цветок сливы мэйхуа, остановилась у косяка, тонко и упруго  изог-
нувшись, подобно ветке, той самой,  по-весеннему  пышно  цветущей  ветке
мэйхуа, что изображена рядом с нею на круглом панно на стене (илл. 131).
   Подсматривающие  женщины  присутствуют  не  только  на  листах  серии
"Цзинь, Пин, Мэй", но также, например, на двух свитках из Эрмитажа и  на
некоторых других изображениях (илл. 16, 23).
   То, что дамы чаще, нежели юноши,  выступают  в  роли  так  называемых
"третьих лиц", которые, кстати, согласно китайскому пониманию,  не  были
такими уж лишними, объясняется множеством причин, но, в первую  очередь,
конечно, социальным устройством общества.
   Узкий мир гарема, разумеется, был полон интриг,  мелких  или  крупных
(ежели сам гарем крупный, т.е. принадлежит императору или высшему санов-
нику). Но это как бы лишь одна темная сторона в целом положительного, во
всяком случае небесполезного, явления.
   В чем его польза? Во-первых, подглядывая друг за другом,  конкурирую-
щие дамы совершенствовались в ис