спросив, что особенно привлекает его в этой работе. Терапевт проявляет эмпатию, 
отражая не только позитивные чувства клиентов, но и негативные. Таким образом, 
техника “прослеживания” используется не только для диагностических целей, но и 
как средство достижения контакта с семьей (сравните с параграфом 3.3).
Здесь существует определенная сложность, так как на этой стадии терапевт должен 
сам удерживаться от обсуждения семейных проблем, послуживших поводом для 
обращения, и останавливать в этом клиентов, пока не будут получены “социальные” 
ответы от всех членов семьи и контакт с каждым из них не будет установлен. 
Существенное различие между индивидуальной и семейной терапией состоит в том, 
что, работая с семьей, терапевт вынужден больше структурировать сессию, 
выступая режиссером взаимодействий у себя в кабинете.
Под “имитированием” Минухин подразумевает приспособление к семейному стилю и 
различным подсистемам внутри семьи. Терапевт будет говорить с людьми, имеющими 
высшее образование, иначе, чем с людьми с минимальным образованием; с 
маленькими детьми по-другому, чем со взрослыми членами семьи. При работе с 
некоторыми семьями использование неформальных форм обращения почти сразу 
создаст атмосферу непринужденности, а при взаимодействии с другими — вызовет 
противоположный эффект, поскольку будет противоречить их ожиданиям.
Третий термин — “поддержка” — определить труднее всего; она выражается во 
внимательном слушании, эмпатических репликах, проявлении интереса, задавании 
дополнительных вопросов и позитивном переопределении роли члена семьи и семьи в 
целом.
Опыт показывает, что уже на социальной стадии интервью, еще до вопросов о том, 
что привело к нему семью, семейному терапевту необходимо активно собирать 
информацию о проблемных зонах семьи, используя наблюдение.
Терапевт должен отметить то настроение, с которым члены семьи входят к нему в 
кабинет. Он наблюдает взаимоотношения между родителями. Когда проблемой 
является ребенок, родители часто бывают не согласны в том, что с ним делать. 
Иногда они обнаруживают свое несогласие сразу, а порой в начале работы 
демонстрируют единство. Терапевт отмечает также, кто из взрослых пришел к нему 
неохотно.
Терапевт наблюдает, как ведут себя родители с ребенком. Дисциплинируют ли они 
детей или позволяют им спонтанно взаимодействовать друг с другом? Излишне 
опекают ребенка, отвечают на вопросы за него или не взаимодействуют с ним, а 
только говорят о том, что следовало бы с ним сделать и т.д.
Поведение ребенка по отношению к терапевту может указывать на то, что семья 
ожидает от терапии. Если ребенок боится терапевта, это может свидетельствовать 
о том, что он думает, будто находится здесь для наказания или что его здесь 
оставят. Часто подросток узнает о встрече с психологом за час до визита. 
Хорошим способом установления контакта с ним может быть разговор об этом и 
эмпатическое понимание его чувств.
Для терапевта важно отмечать, кто в семье пытается привлечь его на свою сторону 
даже на этой стадии знакомства. Если один из членов семьи слишком дистантен, то,
 может быть, потребуется больше усилий для его вовлечения в работу. Если один 
из родителей навязывает себя слишком часто, терапевту может быть трудно 
сохранять нейтральную позицию и не вступать с ним в коалицию в течение сессии. 
Если родители смотрят на ребенка с раздраженным видом, а затем обращаются к 
терапевту, — возможно, они приглашают терапевта объединиться с ними против 
проблемного ребенка, продолжая формировать стереотип козла отпущения.
2) Проблемная стадия
Проблемная стадия начинается тогда, когда терапевт задает вопрос о причине 
прихода на консультацию и просит обрисовать проблему. Опрос о проблемах семьи 
имеет два важных аспекта:
а) кого терапевт спрашивает о проблеме;
б) как он это делает.
Когда терапевт переходит к проблемной стадии, он может обращаться к семье как к 
группе или вести разговор с каждым членом семьи поочередно. Оба способа важны и 
служат определенной цели. Терапевт всегда находится перед дилеммой: с одной 
стороны, ему важно дать возможность высказать свою точку зрения каждому члену 
семьи, но, с другой стороны, ему также важно не передать семье управление 
встречей и выяснить все, что его интересует.
Когда семья обращается с проблемой ребенка, как правило, существует следующий 
треугольник. В семье есть идентифицированный пациент, то есть носитель 
симптомов; кроме того, есть человек, который был настолько озабочен проблемой, 
что выступил инициатором обращения и привел семью к специалисту. Как правило, 
он(а) уже пытался самостоятельно ее решить и является “авторитетом” в этой 
проблеме. Довольно часто в этой роли выступает мать ребенка. Кроме них, есть 
еще человек, менее вовлеченный в решение проблемы (периферический участник 
проблемы). Часто он не вполне согласен, что ситуация требует специального 
внимания, и приходит на встречу с психологом неохотно. В этой роли, как правило,
 выступает отец ребенка. (В неполной семье этот треугольник состоит из матери, 
ребенка и бабушки, проживающих вместе.)
Приход на консультацию всей семьи сразу довольно необычен для отечественной 
психотерапевтической практики. Как правило, семью необходимо для этого серьезно 
мотивировать. Когда приходят оба родителя с проблемным ребенком без 
предварительной договоренности о совместной встрече, это, возможно, отражает 
структуру семьи, в которой есть два “авторитета в проблеме”, не согласные в том,
 что надо делать. Терапевту стоит рассмотреть гипотезу о том, что проблемное 
поведение ребенка отражает противоречивые требования и соперничество родителей. 
Или, возможно, второй родитель пришел на консультацию по каким-то своим