работе фазу оценивания семейной системы как начальную фазу терапии. 
Предлагаемый нами подход следует этой традиции.
Организуя оценочные сессии с семьей, терапевт проводит своеобразный 
диагностико-терапевтический эксперимент и получает информацию о семье из разных 
источников: наблюдая спонтанное поведение семьи на приеме и их невербальные 
реакции; принимая семейный миф о проблеме без критики, как важную метафору, 
отражающую реальные проблемы семьи; исследуя семейную систему с помощью 
специальных техник интервьюирования и отслеживая реакции членов семьи на 
собственные действия и задания. Кроме того, терапевт должен установить рабочий 
контакт с семьей и мотивировать ее к изменениям.
Когда терапевт начинает работать с семьей, формируется новая система с его 
участием. Создать условия для необходимых изменений в семейной системе терапевт 
сможет, только войдя в систему и действуя изнутри нее. Всякая семья имеет 
границы, и в ситуации поиска помощи эти границы несколько приоткрываются. 
Позиция психотерапевта содержит в себе следующий парадокс: он может войти в 
систему только на основе изоморфизма, т.е. своей схожести с семьей, но помочь 
ей измениться он может, только используя анизоморфные стратегии. Чем больше 
сходство, тем легче ему быть принятым системой, но тем труднее изменить ее. 
“Любитель, непрофессиональный консультант становится другом, членом семьи или 
членом компании — при этом он теряет возможность изменить ту систему, частью 
которой он стал. С другой стороны, не воспринятый семьей профессиональный 
психолог, сохраняющий дистанцию и не обладающий достаточным пониманием и 
проникновением в систему, никогда не приблизится к ней, а останется в стороне 
со всеми своими знаниями, не имея шанса ей помочь” [Юнссон Л., Бернлер Г, 1992].
 Поэтому важной задачей для психолога является его способность переключаться с 
позиции “вне” на положение “внутри” системы и обратно, что, конечно, легче 
сказать, чем сделать.
Входя в систему, терапевт становится частью “семейной игры”. Семья переносит 
свои модели функционирования в терапевтическую ситуацию. Так, например, если с 
разобщенной семьей терапевту бывает трудно начать работать, собрав всех членов 
семьи в одно и то же время у себя на приеме, то с запутанной семьей ему 
непросто завершить сессию или даже всю терапию в целом. Члены семьи 
“запутанного” типа склонны приходить к нему все вместе, звонить ему домой, 
приглашать в гости и, становясь беспомощно зависимыми от терапевта, 
перекладывать на него всю ответственность за свое спасение. По тому, как семья 
взаимодействует с терапевтом, какой тип терапевтической системы она ему 
пытается навязать, терапевт может многое сказать о семейной структуре и 
правилах ее функционирования.
Далее в этой главе будут описаны методы сбора информации о семье на основе 
критериев предложенной интегративной модели, а также представлена структура 
диагностической сессии терапевта с семьей.
3.1. МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИИ
Анализируя ход семейной истории, стадии развития семьи, паттерны 
взаимоотношений, переходящие в новые поколения, и события, предшествующие 
кризису, удобно использовать две взаимодополняющие методики — “Генограмму” 
[Bowen, 1978; Carter & McGoldrick Orfanidis, 1976; Guerin & Pendagast, 1976; 
McGoldrick, 1977; Pendagast & Sherman, 1977; Brandt, 1980; McGoldric & Gerson, 
1985] и “Линию времени” (The Time Line) [Stanton, 1992].
Генограмма представляет собой форму семейной родословной, на которой 
записывается информация о членах семьи, по крайней мере в трех поколениях. 
Генограммы показывают семейную информацию графически, что позволяет быстро 
охватить сложные семейные паттерны, и являются богатым источником гипотез о том,
 как клинические проблемы могут быть связаны с семейным контекстом и развитием 
во времени. Для терапевтических записей генограмма обеспечивает краткое резюме, 
позволяющее терапевту, не знакомому со случаем, быстро воспринять большое 
количество информации о семье и получить представление о ее потенциальных 
проблемах.
В отличие от других форм исследовательской записи, генограмма позволяет 
постоянно вносить добавления и корректировку при каждой встрече с семьей. Она 
дает возможность терапевту держать в голове большое количество членов семьи, их 
взаимоотношения и ключевые события семейной истории.
“Генограмма не является тестом и не содержит клинических шкал. Скорее, она 
представляет собой субъективный инструмент генерирования клинических гипотез 
для дальнейшей системной оценки” [McGoldric & Gerson, 1985]. В терапевтическую 
практику генограмма была введена Мюррэем Боуэном. Она служит для анализа 
семейной истории с позиции системной теории. Список используемых в генограмме 
символов представлен в приложении 1, примеры генограмм даются в главах 2 и 4.
В сочетании с генограммой обычно используется список важных событий семейной 
истории или методика “линия времени”, в которой события расположены вдоль 
временной оси. Методика довольно проста: по горизонтали прочерчивается линия 
времени с отметкой лет, месяцев и даже дней, на усмотрение терапевта. 
Проводятся вертикальные линии, и над ними указываются события жизненного цикла. 
Например: “Николай потерял работу”, “Мария и Владимир поженились”, “Отец Сергея 
умер” и т.д. Эта методика позволяет организовать трудно сопоставимую информацию 
о семейной истории в более удобной графической форме. Особенно важной эта 
методика становится при размышлении терапевта о том, почему семья пришла за 
помощью именно сейчас, а не годом раньше или позже. Что изменилось в семье? Что 
стало другим во внешних связях семьи? Что заставило семью искать помощи в это 
особое время? В чем состоит пусковой момент кризиса?
Кроме простого варианта “линии времени”, можно использовать эту методику,