другому. Зук описывает роль посредника (go-between), который, пытается сгладить 
разногласия, например, говоря одному из участников, что другой не имел в виду 
ничего серьезного, и вообще, он его, несомненно, любит [Zuk, 1966]. В некоторых 
семьях определенные люди всегда сражаются, а другие всегда посредничают. 
Например, отец и сын конфликтуют, а мать является посредником. Между супругами 
и между матерью и сыном никогда не происходит конфликтов. Зук склонен 
рассматривать такую ситуацию как нежелательную и будет иногда пытаться сделать 
мать скорее открытым участником конфликта, чем средством коммуникации между 
враждующими сторонами. Возможно, посредничество матери является манерой ее 
ухода от открытого столкновения с мужем.
Симмель проводит различие между ролью посредника и ролью “наслаждающегося 
третьего”, который получает преимущества от конфликта между двумя другими 
[Simmel, 1950]. Оппоненты соревнуются за его поддержку и хотят привлечь его на 
свою сторону. Примером подобной ситуации может быть соперничество родителей за 
любовь ребенка, который, не занимая ничью сторону, становится наиболее 
могущественным членом семьи.
Симмель выделяет также роль “подстрекателя”, который стимулирует конфликты 
между двумя “партиями” и использует их для собственных выгод, сознательно 
применяя политику “разделяй и властвуй”. Подстрекатель попеременно объединяется 
то с одной партией против другой, то с другой против первой, усиливая 
конфронтацию и разрыв отношений между ними. Подстрекатель всегда настороже и 
старается не допускать возможных коалиций без своего участия. Следовательно, 
его позиция не является такой уж надежной. Посредник, как правило, настолько 
уверенно чувствует себя в своей роли, что может позволить себе разрешить 
коалицию между двумя другими членами триады.
Анализируя “игровые” взаимодействия в маневрирующем треугольнике, нельзя не 
упомянуть широко используемые роли “преследователя”, “жертвы” и “спасателя”, 
которые поочередно могут принимать члены семьи [Берн, 1992; Джеймс и Джонгвард, 
1993; Ричардсон, 1994].
Использование терминологии ролей может обеспечить ценной информацией о силовой 
борьбе внутри семьи. Однако существует опасность “ролевой навязчивости”, и 
конкретные поведенческие паттерны, с помощью которых люди запутанно влияют друг 
на друга, могут остаться незамеченными. Для терапевта важно не только 
разобраться в структуре семьи и в ее колебании между различными состояниями, но 
и отмечать последовательности взаимодействий, переводящие ее из одного 
состояния в другое, улавливать их общий рисунок. Такому анализу и будет 
посвящен следующий параграф.
2.2. СЕМЬЯ КАК КОММУНИКАТИВНАЯ СИСТЕМА
Данный параграф обращается к двум наиболее важным, с нашей точки зрения, 
проблемам взаимодействия членов семьи друг с другом и терапевтом: 
коммуникативному парадоксу и модели циркулярных последовательностей, в которые 
закономерно попадает система, имеющая трудности функционирования. В разделе 2.2.
1 приводятся шесть аспектов “правил взаимодействия” и показывается применение 
этого понятия к анализу семейных коммуникаций. В разделе 2.2.2 проводится 
разграничение между линейными и циркулярными способами описания процессов в 
семье и обосновывается преимущество последнего для семейной терапии. Кроме того,
 в данном разделе рассматриваются несколько типичных циркулярных 
последовательностей, обслуживающих проблемную триаду в семье и многократно 
отмеченных в терапевтической практике автора (см. также анализ случаев в главе 
4).
2.2.1. Проблемы коммуникации
Анализу взаимодействий особенно много внимания уделяют представители 
коммуникативного подхода в семейной терапии [Jackson, 1968; Haley, 1963; 
Watzlawick et al., 1967]. Терапевты этого направления обучаются изменять 
рисунок взаимодействия таким образом, чтобы члены семьи смогли разрешать свои 
проблемы сами. В связи с этим принято выделять ряд нарушений коммуникативного 
процесса, которые мешают конструктивно справляться с жизненными задачами и 
приводят к появлению симптоматического поведения.
Под коммуникацией обычно понимается обмен сообщениями. Он может осуществляться 
как с помощью речи, так и невербальными средствами. Как отмечал Пол Вацлавик 
(1974), исключить коммуникацию невозможно, ибо “всякое поведение в присутствии 
другого человека есть коммуникация”. Основываясь на теории логических типов 
Бертрана Рассела [Whitehead A.N. & Russell B, 1910], принято выделять 
метакоммуникацию как принадлежащую более высокому логическому уровню (N+1) по 
сравнению с уровнем коммуникации (N). Метакоммуникация представляет собой 
комментарий или сообщение по поводу коммуникации. Метакоммуникация также может 
быть как вербальной, так и невербальной, и обычно представляет собой сигналы, 
помогающие правильно понять контекст сообщения. Например, является ли сказанная 
фраза шуткой или оскорблением, игровым взаимодействием или приказом, будет 
зависеть от того, в каком контексте и как она произносится. Люди могут 
ошибаться в восприятии метакоммуникативных сигналов, а также фальсифицировать 
их, в результате чего становятся возможными искусственный смех, симуляция 
дружелюбия, мошенничество, розыгрыши и т.д.
По мнению Бейтсона, в психологии реального общения сообщения разных логических 
уровней обычно перемешаны [Бейтсон Г. и др., 1993]. Построение высказывания 
одновременно на двух логических уровнях, противоречащих друг другу, приводит к 
парадоксу. “Будь непосредственным!” — часто цитируемый пример такого парадокса 
[Watzlawick P. et al., 1967]. Следование этому приказу означает, что он не 
исполняется, так как принуждение и непосредственное поведение являются 
несовместимыми. В семейной терапии довольно часто приходится сталкиваться с