поминает собой мини-спектакль, цель которого — дать оценку качеству 
привязанности мать—ребенок. Используется незнакомая игровая комната со 
множеством игрушек, действующими лицами являются мать, ее годовалый ребенок и 
незнакомец. Мать в эксперименте дважды выходит из комнаты, то оставляя (на 3 
минуты) ребенка с незнакомцем, то совсем одного. О поведении ребенка судят по 
его реакции на уход и возвращение матери.
   У большинства со стойкой привязанностью к матери были с ней теплые и нежные 
взаимоотношения в течение 12 месяцев, предшествовавших тесту. Последующие 
исследования показали, что такие дети более любознательны, социальны, 
независимы и компетентны, чем их ровесники в возрасте 2, 3, 4 и 5 лет (Mattas, 
Arend, Srouf, 1978, Srouf, Fox, Paneake, 1983; Waters, Wippman, Srouf, 1979).
   Эйнсворт обнаружила, что около 32% детей отличались ненадежной 
привязанностью и что эта ослабленная привязанность принимала две формы: 
избегания матери по ее возвращении и амбивалентность поведения младенца. Такие 
ненадежно привязанные дети со временем были склонны становиться зависимыми от 
различных авторитетных фигур.
   Наблюдения над тремя группами детей (со стойкой привязанностью, избегающих и 
амбивалентных) Сроуфа и его коллег показало значительные различия в их 
поведении, познавательном развитии и общении со сверстниками. Так, дети со 
стойкой привязанностью уже в 18 месяцев проявляли больше энтузиазма, упорства и 
готовности к совместной деятельности, в 2 года — более умелого обращения с 
игрушками и общения со сверстниками, больше фантазии в символических играх. 
Различия сохранялись и в пятилетнем возрасте (Arend, Gore, Srouf, 1979). Позже, 
в начальной школе, дети, которые были отнесены к группе со стойкой 
привязанностью в первой половине 2-го года жизни, демонстрировали больше 
настойчивости в учебе, проявляли большее стремление к овладению новыми навыками 
и более эффективно общались со взрослыми и сверстниками (Breterton, Waters, 
1985).
   Многочисленные исследования связывают успешное психосоциальное развитие 
ребенка с отзывчивостью его матери. Эйнсворт во время исследования детей в 
Уганде выяснила, что у малышей, обнаруживающих в своем поведении сильнейшую 
привязанность, были очень чуткие матери, быстро реагирующие на запросы ребенка 
(Ainswort M., 1967). Матери годовалых детей со стойкой привязанностью более 
чутко реагировали на их крики, были более ласковыми и нежными, ме-

нее скованными при тесных физических контактах и лучше (чем матери младенцев с 
ослабленной привязанностью) синхронизировали график кормления и игры с 
собственным ритмом жизни малыша (Ainswort et al., 1978). Другие исследователи 
также подтвердили, что матери таких детей более чутко реагируют на их 
физические потребности, на их сигналы о том, что им плохо, и на их попытки 
установить связь с помощью лицевой экспрессии и вокализаций (Bornstein, 1989).
   На самом деле можно сказать, что ребенок отвечает на истинную* любовь и 
заботу матери ответной любовью. При этом дети, которых любят, лучше развиваются.

   Нарушения эмоциональных связей могут быть вызваны плохим обращением с 
ребенком. Если ребенок с младенческих лет подвергается жестокому обращению, то 
он лишается тех воспитательных отношений, на которые рассчитывает, что может 
оказать разрушительное воздействие на всю его жизнь. Исследования показали, что 
у начавших ходить детей, подвергающихся физическому насилию и не развивающих 
надежных привязанностей, возникают искажения и задержки в развитии чувства «Я» 
и овладении языком, процессах, идущих согласованно. Если младенцам удается 
прочно привязаться к кому-то в течение 1 -го года жизни, плохое обращение в 
течение 2-го года приносит им меньший вред (Beeghly, Cicchetti, 1994).
   Другие исследования указывают на потенциально опасное сочетание двух 
факторов: 1) халатного или непостоянного выполнения материнских функций и 2) 
биологической (или, говоря иначе, обусловленной темпераментом) уязвимости 
младенца. Это сочетание может привести к ненадежной амбивалентной привязанности 
ребенка, который будет испытывать сильные страдания, вспышки гнева, а 
впоследствии и трудности при социальной адаптации (Cassidy, Berlin, 1994).
   Отрицательно влияет и навязываемый, «вмешивающийся» уход матери, которая не 
учитывает желаний малыша и мешает ему проявлять собственную активность. Когда 
стиль взаимодействия матери с ее 6-месячным младенцем отличается навязыванием 
собственной воли, ребенок может демонстрировать низкий уровень учебных, 
социальных, эмоциональных и поведенческих навыков в 1-м и 2-м классах школы 
(Egelund, Pianta, O'Brien, 1993, с. 320).
   Все эти исследования, возможно, под влиянием психоаналитической традиции 
связывают условия раннего детства и успешность учебы в начальных классах школы 
напрямую, то есть здесь соотнесение «влияние матери в младенчестве — и сразу 
успешность или неуспешность в младшем школьном возрасте». В то же время 
определенный глубин-
    
ный стиль отношения матери к ребенку, если он был в период младенчества, никуда 
не исчезает и в младшем, среднем и старшем дошкольном возрасте. Вероятно, тот 
же стиль навязывания своего, либо отсутствие отзывчивости к нуждам ребенка 
продолжает существовать в отношениях матери и ребенка и после младенчества — в 
дошкольном, младшем школьном, подростковом возрасте и в юности, меняются лишь 
его внешние проявления.
   Прямую пропорциональность взаимосвязи между влиянием матери во младенчестве 
и успешностью учебы ребенка 7—8 лет нарушают также взаимодействия ребенка с