себя не очень хорошо чувствовала, такое мероприятие оказывалось для меня лучшим 

лекарством.
     Поскольку сами эти званые ужины были увлекательными для меня, выходило, 
что я чуть 
ли не играючи зарабатывала по вечерам свои деньги. А еще, к моей большой 
радости, и 
ежедневные посещения школы понемногу стали приносить свои плоды. Я начала 
понимать 
английскую речь.
     Сперва я разговаривала жестами, нет, не только руками, но и с помощью ног, 
однако 
постепенно я действительно смогла, пусть и коверкая слова, изъясняться с 
иностранными 
посетителями.
     Мои домашние задания неизменно состояли из двух страниц убористого текста, 
которые я 
носила с собой, пряча в вырезе выходного кимоно, чтобы затем на банкете дать 
проверить 
одному из иностранцев. Получалось, что домашние задания выполнял чуть ли не сам 
учитель, и 
поэтому у меня, естественно, всегда были лучшие оценки.
     Когда я еще плохо знала английский, нас уже посещали зарубежные гости, и 
некоторые из 
них произвели на меня сильное впечатление. Однажды, это было в 1934 году, некий 
издатель 
газеты пригласил группу урожденных американцев - исключительно мужчин. Среди 
них был 
коренастый, с приплюснутым носом господин, который, однако, был обворожителен, 
когда 
смеялся, обнажая свои белые зубы. Это был знаменитый бейсболист Бейб Рат.
     Одного долговязого, худого господина по имени Фокс, тоже бейсболиста, я 
научила в 
игру камень-ножницы-бумага, и мы с ним чудесно развлекались.
     В другой раз нам попался обходительный, учтивый господин, белый как лунь. 
Он был со 
своей энергичной рыжеволосой супругой. Это были знаменитый Чарли Чаплин и 
Полетт 
Годдар, находившиеся в свадебном путешествии. Каждый вечер министерство 
иностранных дел 
и различные газеты приглашали блистательную пару. Полетт была молода и 
производила своим 
поведением фурор, тогда как господин Чаплин держался учтиво и степенно. 
Поскольку я знала 
его лишь по фильму "Золотая лихорадка", где он, как известно, съедает свои 
рваные башмаки и 
творит всякие проказы, меня поразило, как он разительно отличается от экранного 
образа, 
насколько он приятен в обхождении.
     Впечатлила меня и другая особа из Голливуда, красивая, статная американка, 
которая 
приехала со своим мужем, итальянским бароном. Несмотря на свои сияющие огромные 

голубые глаза, она была совершенно слепой. От жалости я едва сдерживала слезы. 
Это была 
актриса Перл Уайт, сыгравшая в нескольких фильмах главные роли. Было 
трогательно видеть, 
как супруг помогал ей в каждой мелочи.
     Посещали нас и американский газетный магнат Уильям Хэрст с женой в 
сопровождении 
Такайси Сингоро, журналиста из токийской газеты "Нити-нити". Госпожа Хэрст и я 
обменялись платьем - я облачилась в роскошную меховую шубу, а она в мое 
праздничное 
верхнее кимоно. В таком необычном виде нас и запечатлели на фотографии. Ее 
внучка 
Патриция Хэрст через много лет окажется в центре внимания в связи с делом о ее 
похищении.
     Мой английский совершенствовался буквально на глазах. Это приводило меня в 
восторг и 
доставляло огромное удовольствие при проверке на моих иностранных гостях 
выученных 
утром в школе слов.
     Моя старая учительница Мэри Янагава, родом из Лондона, меня по-настоящему 
полюбила. Она хвалила мое произношение и говорила, что оно у меня лучшее в 
классе.
     Сам класс состоял из двадцати восьми учеников, где было всего лишь две 
девушки, 
китаянка Чу Пин-си и я. Она была значительно старше меня, носила стрижку с 
челкой и была 
усыпана веснушками. Кроме того, она всегда надевала узкие штаны, в которых