ног до 
головы. С тех пор он всегда находился у меня на спине, хотя был пухленьким 
ребенком и 
изрядно весил.
     Но я еще ничего не писала о времени, предшествующем эвакуации. Первая 
часть моих 
записок заканчивается тем, что мы после пребывания в лагере для перемещенных 
лиц в 
индийских предгорьях Гималаев возвратились в Японию.
     После прибытия мы сразу же направились к нашему дому в районе Гиндзы. Мои 
старые 
соседи и бывшие наперсницы радостно приветствовали меня. Токио к тому времени 
почти 
обезлюдел. На улицах района Гиндзы стояли женщины, которые прошивали стежками 
пояса-обереги. Женщинам, которые родились в год Тигра, дозволялось наметать 
столько 
стежков, сколько им было лет. Другие женщины имели право на один стежок, но, в 
общем, их 
должна быть тысяча. Как говорится, "когда тигр уходит на тысячу ри, он и 
обратно 
проделывает тысячу ри". Считалось, что если рожденная в год Тигра женщина 
делала стежки, 
то солдат не падет на поле брани и обязательно вернется. Если где-то толпились 
женщины, 
значит, они нашли ту, которая родилась в год Тигра.
     Тогда большинство женщин носили шаровары. Если же кто-то попадался в 
броском 
кимоно, то ей давали карточку с таким вот напоминанием: "Роскошь - наш враг". 
Дамы даже 
хвастались числом врученных им за день подобных карточек.
     Чайные домики хоть и были открыты, но простаивали, и гейши в своих 
управлениях 
занимались шитьем парашютов. Все союзы гейш готовили для солдат рисовые колобки,
 
которые, однако, часто возвращали, так как они отдавали духами и помадой.
     - Кихару, ты как в воду глядела, умудрившись вовремя уйти, - с завистью 
говорили 
некоторые, хотя уже было ясно, что мой муж отправляется в Бирму.
     Когда я узнала, что беременна, мной овладело неприятное чувство 
одиночества. Мы 
все-таки спаслись и были дома, но меня страшно угнетала неизвестность того, что 
же с нами 
будет дальше.
     За десять дней до отъезда мужа мы поехали в Осаку, чтобы попрощаться с его 
семьей. Во 
время этого посещения свекровь, которая была против нашей женитьбы, и я 
почувствовали 
расположение друг к другу, чему я была очень рада. Моя свекровь происходила из 
древнего 
рода в Канадзава и оказалась чудесной женщиной.
     - Я выступала категорически против брака с гейшей, и ты была моим заклятым 
врагом, 
так что прости меня, - призналась она, после чего я разревелась. Мне нравилось 
гулять со 
своей свекровью или сопровождать ее, когда та ходила за покупками неподалеку. 
Встречая 
знакомых, она представляла меня неизменно как свою дочь, а не как сноху.
     У моего мужа были две младших сестры, но они уже вышли замуж и ушли в 
другие 
семьи. Обе были старше меня и уже обзавелись детьми.
     В отличие от свекрови мой свекор был большой бахвал, и этого болтливого 
хвастуна я не 
выносила с самого начала. (Значительно позднее мне пришлось убедиться, что и 
сам муж 
унаследовал черты своего отца.)
     Самую старшую сестру мужа я видела лишь однажды, а вот вторая сестра жила 
недалеко 
от моей свекрови и оказалась очень милой женщиной. Говорят, что золовка хуже 
дюжины 
чертей, но о своей свекрови и золовке я никогда бы такого не сказала.
     Сразу после возвращения в Токио мой муж, как государственный чиновник, 
отправился в 
Бирму с военным поручением.
     Вскоре появился на свет наш сын. Роды не были легкими, мне пришлось 
мучиться целых 
пятнадцать часов. Я посчитала настоящим чудом, что после всех мытарств - езда 
на военном 
грузовике, тряска по железной дороге и многие недели плавания - все так хорошо 
закончилось. Кроме того, меня не подстерегали все те недуги, на которые обычно 
жалуются.