- Потихоньку-помаленьку Мата Хари нужно идти на покой, - хихикнула я.
     Впрочем, через пять дней разразилась война, и господину Дж. так и не 
представилось 
возможности засадить меня за решетку.
     
В лагере для перемещенных лиц
     
     Это, я полагаю, случилось декабрьским утром, в воскресенье, поскольку мой 
муж не 
пошел на службу. Неожиданно раздались громкие, настойчивые стуки в дверь.
     - Пора, - сказал мой муж и показал на ванную комнату. Как мы давно 
условились, я 
пошла в ванную, закрыла двери, открыла полностью кран, и ванна стала 
наполняться горячей 
водой.
     Ванные в английских домах были оборудованы тогда газовыми кипятильниками, 
и во 
время работы они глухо потрескивали. Сам кипятильник был большой, и, когда его 
включали, 
оттуда вырывалось высокое голубое пламя.
     Я как можно громче запела "За рапсовым полем спускается солнце". При этом 
я вынула 
спрятанные в стопке носовых платков секретные бумаги, разорвала их на 
пять-шесть частей и 
стала сжигать. Как раз за неделю до этого мы принесли некоторые бумаги из 
консульства, и они 
были сложены на полке между большими банными полотенцами.
     Бумаги хорошо горели, и вскоре вся ванная была усеяна клочками пепла. При 
сгорании, 
естественно, появляется и запах. Я открыла окно, чтобы полотенцем выгнать запах 
наружу. К 
счастью, окно ванной выходило в сад, где никого не было. Далее если бы там 
курили, этого 
никто бы не заметил. Я была вынуждена петь, пока сжигала бумаги и выгоняла 
запах через 
окно.
     Тем временем муж пытался выиграть время, занимая разговором вошедших к нам 

пятерых англичан в форме. Через десять минут все бумаги обратились в пепел, и 
лишь 
несколько его клочков покоились на воде, запах тоже улетучился. Муж: постучал в 
дверь. Я 
поспешно намочила волосы, взлохматила их, юркнула в халат и с невинным 
выражением на 
лице вышла из ванной. Облаченные в форму полицейские и военные поднялись мне 
навстречу.
     - Наши страны находятся в состоянии войны.
     Вас вскоре отправят в лагерь. Нижайшая просьба не покидать следующие 
двадцать 
четыре часа свой дом. Самый старший по чину офицер был подчеркнуто вежлив. Я 
изобразила 
испуг, вся в слезах спрятавшись за спиной своего мужа.
     - Ну что ты, не бойся, - успокаивал тот свою юную, наивную и ничего не 
соображающую жену.
     - Мне очень жаль вас, мадам, но все же не беспокойтесь. Британская империя 
является 
благородной страной. Хоть мы и должны вас интернировать, но даже в лагере вам 
будет 
хорошо, - учтиво добавил офицер.
     В иностранном фильме женщина в таких обстоятельствах непременно упала бы в 

обморок, то так далеко я не стала заходить. Позже я узнала, что госпожа Мото на 
самом деле 
лишилась чувств, но я лишь изображала испуг, когда прижималась к своему мужу.
     После их ухода муж поинтересовался, все ли я сожгла.
     - Все выполнено, как было приказано, - отрапортовала я ему.
     - Ты сыграла как настоящая актриса, - похвалил он меня.
     Здесь я должна рассказать об одном из наших боев. Юношу звали Ибрагим, и 
ему было 
шестнадцать лет.
     Один наш беззубый слуга неожиданно заболел. Отправился к брадобрею, но 
получил 
солнечный удар. В Калькутте свое ремесло брадобреи справляют прямо на улице под 
палящим 
солнцем. Посетители усаживаются на землю, где им и стригут головы. Вот так, 
приводя себя в 
порядок, и лишился чувств наш беззубый слуга.
     Хотя он утверждал, что ему около тридцати пяти, по моим прикидкам, ему 
было далеко за 
шестьдесят.