главой 
полицейского управления, и жалела, что не спросила его имени.
     Когда я постучала, изнутри донеслось: "Открыто".
     В небольшом помещении, водрузив ноги на стол, сидел узкоплечий человек. 
Когда я 
вошла и поклонилась, он сказал:
     - Ты гейша Кихару, не так ли?
     Он даже не подумал убрать со стола свои ноги и разговаривал со мной крайне 

высокомерно. Он был худосочен, с колючими, глубоко посаженными глазами и 
производил 
отталкивающее впечатление. Я стояла как вкопанная.
     - Не стой там, вытаращив глаза, а иди сюда! - прикрикнул тот, окидывая 
меня своим 
холодным взглядом с головы до ног. - Каковы твои долги? - спросил он.
     Я была совершенно озадачена.
     - У меня их нет.
     - Ты лжешь! - рявкнул тот. - Как звать твоего покровителя?
     - У меня его нет.
     - Ты опять лжешь, говори правду! - набросился он на меня. - Слыханное ли 
дело, 
молодая гейша, и без долгов, и без покровителя?
     Я думала, как бы проще объяснить этому олуху свое положение.
     - Я независимая гейша, у меня свой дом и собственные акции союза гейш и 
театра 
Симбаси. Поскольку у меня нет хозяина, я вполне дееспособный человек. И мой 
возраст здесь 
ни при чем. Поэтому у меня нет никаких долгов.
     Похоже, этот господин начальник считал, что все молодые гейши сидят в 
долгах и от 
кого-то зависят. После данных мной объяснений он ухмыльнулся и развязно 
продолжил:
     - Значит, когда ты с кем-то ложишься в постель, то все денежки кладешь 
себе в карман.
     Чем больше я растолковывала ему, тем бессмысленней становился наш разговор.

     - Не ты ли это ? - спросил он, бросив мне пять фотографий.
     Это были снимки обнаженной женщины с "шикарным бюстом", как бы выразились 
сегодня. Там демонстрировалось все, только головы не было видно.
     Сегодня нечто подобное никого не удивит, но тогда снимки с обнаженной 
натурой были 
настоящей сенсацией. Можно было сразу определить, хоть сами снимки были 
черно-белые, что 
кожа девушки была светлой и нежной, а грудь очень пышной. В отличие от 
запечатленной там 
женщины я была более миниатюрной.
     - Это не я.
     - Ложь! - рявкнул тот на меня. Поскольку ему каждый день приходится 
общаться с 
одними преступниками, похоже, все представлялись ему таковыми. Но я все еще 
никак не 
могла понять, почему я здесь и почему этот олух, начальник отдела, кричит на 
меня.
     - Скажите, пожалуйста, наконец, что случилось, - стала я умолять.
     Этот начальник отдела рассказал тогда мне со всем присущим ему 
высокомерием 
следующее. Тогда в городском районе Кудан был сооружен дом с меблированными 
комнатами 
под названием "Но-номия". В то время это был единственный в Токио меблированный 
дом с 
лифтом и центральным отоплением, где жили почти одни иностранцы.
     Уже в то сравнительно далекое время в Японии стали недоверчиво коситься на 

иностранцев и видеть в каждом из них лазутчика.
     В этом меблированном доме "Нономия" жил американский фотограф по фамилии 
Гамильтон. Видимо, он не принадлежал к тем людям, кого приглашали в Симбаси, и 
я никогда 
с ним не встречалась. Поскольку этот Гамильтон делал снимки лишь военных портов 
Ёкосука 
или Курэ, его более всего и заподозрили в шпионаже. В моем понимании, а также 
судя по 
кинофильмам, настоящие шпионы редко дают заподозрить себя тем, что крутятся в 
военных 
портах и фотографируют...
     Тем не менее господин Гамильтон был задержан по подозрению в шпионаже, 
после чего 
его номер в "Нономии" был подвержен основательному обыску. Тогда и были найдены 
эти 
пять фотографий.
     Сам господин Гамильтон не мог назвать имя запечатленной там дамы. Это