Внучка должна 
была ее сопровождать и подарить букет розовых роз. К сожалению, наш 
первоклассный 
переводчик не имел ни малейшего представления, как все это делается. Я 
объяснила господину 
Макино, импресарио Кикугоро, что знатные английские дамы столь восхищены 
выступлением 
Кикугоро, что желают непременно выразить ему свою благодарность. Это было 
передано 
Кикугоро. Разумеется, он очень был рад и тотчас пригласил нас к себе. Кикугоро 
сидел уже без 
грима, в халате с орнаментом ёки-кото-кику перед огромным зеркалом в своей 
уборной и ждал 
нас.
     Этот узор ёки-кото-кику состоял из маленьких топориков, подставочек для 
кото (кобылки 
японской цитры) и хризантем. Один Кикугоро носил на своем халате такой сулящий 
счастье 
узор, означавший также "получение добрых новостей".
     - Поразительно, что прекрасную принцессу и грязного работника играет один 
и тот же 
человек. Для меня большая честь встретить в своей жизни столь гениального 
художника, - 
сказала леди В. и вручила ему букет красных роз. Внучка же преподнесла букет из 
розовых 
цветов. Кикугоро весь сиял. Затем прибыл фотограф из Императорского отеля и 
сделал чудный 
снимок Кикугоро и леди, где она просто сияет от счастья.
     Мы вернулись в отель, пили кофе в ее номере и беседовали. Я объяснила, что 
в кабуки нет 
женщин-исполнительниц и в их роли выступают мужчины, причем, что любопытно, 
собственно 
изобретателем кабуки была женщина по имени Окуни из Идзумо, жрица синтоистского 
храма, 
которая из древних обрядовых танцев создала новый вид искусства.
     Настроение переводчика заметно упало, и он вскоре распрощался с нами.
     Когда на следующий день я пошла с Хаяси Кэн и Кондо Харуо на встречу, куда 
нас 
пригласили выступить, они сказали: "Где ты была так долго вчера? Мы как раз 
получили 
гонорар и хотели пригласить тебя в "Прюнье"1. Мы звонили тебе, но ты так и не 
вернулась из 
театра".
     Поскольку это были мои близкие подруги, я подробно рассказала им о 
посещении театра 
кабуки и о провале переводчика.
     Вскоре в газете "Мияко" появилась заметка с такими высказываниями: 
"Первоклассный 
переводчик оказался не на высоте. Гейша Кихару в ярости". Батюшки мои, думала я,
 но ничего 
уже не могла поделать, ибо сама была во всем виновата. Мои подруги кому-то все 
это 
сболтнули, ну а теперь уже поздно. Вот, любуйтесь - черным по белому все 
написано.
     На следующий день, когда я как раз хотела идти на встречу по приглашению, 
к нам 
позвонили по телефону. Моя прислуга Фумия запинаясь выдавила:
     - Кто-то... грубо требует вас...
     Фумия была очень чувствительной и поэтому совершенно побледнела от испуга.
     - Будьте в пять часов у входа в Императорский отель. Я хочу поговорить с 
вами, - 
произнес голос в трубке.
     - Кто вы? - спросила я.
     - Я из союза переводчиков. Не думайте, что сможете отговориться.
     - Разумеется, я приду.
     Чтобы не волновать бабушку, я не стала подавать виду и продолжала 
готовиться к 
встрече. Когда пришел мой хакоя Хан-тян, я шепнула ему:
     - Позаботься, чтобы через десять минут у входа в Императорский отель 
стояли трое 
молодых рикш.
     - Что случилось? - Хан-лгян не на шутку встревожился.
     - Пустяки, но ничего не говори моей бабушке. - Хан-тян согласно кивнул. - 
Оставайтесь на подобающем расстоянии по другую сторону улицы и подойдете, лишь 
когда я 
подниму руку.
     Мы покинули дом. Когда я вышла из рикши перед Императорским отелем, там 
уже ждали 
пятеро молодых людей в куртках. Самый высокий из них обратился ко мне:
     - Вы Кихару?