актеры 
Лоуренс Харви, Стенли Бейкер, Ричард Бартон и Джэк Хо-кинс только начинали свою 
карьеру. 
Будучи безработными, они всегда вместе приходили в небольшое кафе S. and F. в 
лондонском 
Вестэнде, и когда у кого-то из них появлялись деньги, тот приглашал их в клуб 
"Белый слон" 
- шикарное заведение.
     Став звездами, они очень дорожили этим клубом и при удобном случае 
посещали его, 
чтобы отблагодарить за оказанное некогда добро. Оказывается, когда они были 
бедны, в этом 
клубе постоянно "забывали" давать им счет, однако подобные "забытые" счета 
позже были во 
сто крат больше оплачены. Меня поразило, что подобная система авансов 
существовала не 
только в Японии, но и в Англии.
     
В театре кабуки
     
     Когда английская знатная леди В., уже пожилая дама, посетила Японию со 
своей 
восемнадцати- или девятнадцатилетней внучкой, мой английский язык был к тому 
времени 
вполне сносным.
     Сегодня ее величали бы весьма важной персоной (VIP). Мне из Императорского 
отеля 
позвонил лично Инумару Тэцудзо. Эта дама хотела устроить вечеринку в ресторане 
"Синкираку" с участием гейш и пригласить туда десяток гостей, исключительно 
иностранцев 
- служащих английского посольства и других. Присутствовал также господин 
Инумару из 
Императорского отеля, а Кофуми станцевала прекрасную сцену"В храме Додзё". 
Вечеринка 
удалась на славу, и все были в восторге.
     На память все гости и участники получили ларец из адамова дерева, внутри 
которого 
находился платок из крепдешина с батиковой печатью. Иностранные гости тотчас 
поспешили 
открыть ларцы и пришли от увиденного в восторг. Поскольку тогда я даже 
представить себе не 
могла, чтобы кто-то немедленно открывал подарок, меня это крайне изумило. Более 
того, они 
тотчас накинули его на плечи или соорудили из него треуголку и повязали вокруг 
головы. 
Получается, японский лямочный платок можно использовать как шаль. Чудеса, да и 
только.
     Естественно, подобного рода весьма важных персон сопровождали 
высокопоставленные 
переводчики. Наш толмач оказался чванливым, уже в летах человеком с кучерявой 
бородкой. 
Он вел себя заносчиво, словно был единственным на свете, кто знал английский.
     Я приглянулась леди В., и та каждое утро звонила мне. Мы делали вместе 
покупки, либо я 
сопровождала ее в парк Хибия.
     Хоть я мало разговаривала с леди В. и ее внучкой, переводчик непременно 
меня пытался 
поправить. Он, безусловно, был знающим человеком и не мог выносить мой плохой 
английский. Но леди хвалила мой английский и говорила, что у меня чудный 
британский 
акцент. Она обращалась ко мне как можно чаще, чтобы тем самым дать мне 
возможность 
говорить по-английски.
     Для меня это был урок английской речи, и я с большой радостью включалась в 
разговор. 
Это, похоже, раздражало пожилого переводчика, и он был очень холоден со мной. 
Поэтому я 
старалась по возможности держаться на заднем плане, чтобы не затирать его.
     Но когда Кофуми стала танцевать любовную сцену из пьесы "В храме Додзё", 
где она 
пользуется вуалью, а переводчик стал говорить, что она как раз выходит из 
купальни, я очень 
удивилась.
     Тем не менее я промолчала, чтобы не скомпрометировать его, но позже 
описала леди 
происходящие "В храме Додзё" события и объяснила, что в упомянутой сцене вовсе 
не 
рассказывается о возвращении из купальни.
     Тогда все, кто хоть раз работал статистом в Голливуде или коридорным на 
судне,