Тилтманн 
определенно влюблен в тебя, - иронизировала Мацуи Суйсэй, но ничего подобного я 
не 
замечала.
     На фотографиях запечатлены моменты, когда я наношу румяна, одеваюсь и 
спешу на 
вечер, куда приглашена. Тогда невозможно было представить, чтобы твоя 
фотография 
оказалась рядом на одной странице со снимком императорской семьи, но, поскольку 
автором 
книги был иностранец, подобное соседство разрешили.
     Тилтманн и Фудзивара Ёсиэ были единственными постояльцами, которые до 
самой 
смерти жили в Императорском отеле.
     Я до сих пор хорошо помню д-ра Е. из бостонского музея. Это был очень 
добродушный 
господин, и он неоднократно приезжал в Японию. Всегда при встрече он обнимал 
меня и 
называл своей "японской дочуркой". Он постоянно приходил с господином Томита, 
чья жена 
была американкой.
     Господин Томита был правой рукой доктора. После войны в Чикаго, Нью-Йорке, 

Вашингтоне и Бостоне показывались многие ценные японские художественные изделия.
 Музей 
изящных искусств в Нью-Йорке собрал довольно внушительную коллекцию японских 
художественных изделий, когда за границей японское искусство еще едва знали. 
Большая 
заслуга в этом принадлежит д-ру Е. и господину Томита.
     
Преждевременные авансы
     
     Раньше чиновники и журналисты довольно хорошо ладили между собой. Молодые 
журналисты, которые были приставлены к министерствам иностранных дел и финансов,
 и 
тамошние служащие устраивали совместные пирушки.
     Позади храма Хонган в Цукудзи находился чайный домик "Каваки", где всегда 
было 
много молодежи. Возможно, говорить об этом не очень тактично, но среди них не 
было особо 
состоятельных людей. И тем не менее приглашения с их стороны доставляли нам 
истинное 
удовольствие. Выполнив вечером все свои обязанности, я отправлялась на 
вечеринки этих 
господ, которые были для меня настоящей отрадой.
     - Кихару, я уже заказал для тебя отбивную ка-цудон, - подзывал меня 
господин 
Янагисава. Оживленно беседуя, все набрасывались на отбивную ка-цудон из 
ресторана 
"Гомангоку" или на тлэсокко-до-мбури с потрохами угря и рисом - из "Миякавы". 
Мы 
загадывали шарады и играли в другие игры. Все мы, Фукувака-Л7ян, Коику-тян и я, 
были 
молоды, а так как рядом не было ни одной нагоняющей на тебя страх гейши, мы 
веселились от 
души.
     Мы вместе посещали дом с привидениями в парке Цветочной луны, что в Цуруми.
 Сам 
дом открывался лишь летом и был по-настоящему жутким. Проходя вдоль совершенно 
темного 
коридора, ты вдруг ощущаешь на губах прикосновение некой холодной скользкой 
массы, а из 
колодца доносится леденящий душу крик: "Ну, погоди!" - и перед тобой появляется 

привидение. Или возле туалета стоит мужчина, и, когда он оборачивается, все 
лицо его 
обагрено кровью. Все визжат от ужаса. Коку-тян крепко жмется ко мне.
     - Жаль, что девушки жмутся лишь друг к другу. В следующий раз, когда 
появится 
привидение, жмитесь-ка лучше ко мне, - просит господин Оида.
     В ту пору мы много "смеялись". "Смеяться" означало для нас "что-то тайком 
стащить", 
но вор остается вором, как ни старайся это замаскировать. На следующий день мы, 
конечно, все 
возвращали.
     Чем больше солонок и перечниц мы умудрялись унести из ресторана "Сисэйко", 
тем 
больше была слава. Самым проворным всегда оказывался господин Оида.
     Однажды зимой он вынес из "Сэмбикии" под пелериной даже большой цветочный 
горшок. Все удивлялись, как это ему удалось. Повсюду он тащил тарелки и миски.