улыбкой спросила себя, как бы тот выглядел с прической симада.
     Управляющий международной пароходной компанией Курокава Синдзиро был также 

одним из моих любимых посетителей. Жена его сына была музыкантшей, и он 
хвалился своей 
невесткой.
     Тиба Танэаки, ученый из придворного ведомства по проведению стихотворных 
состязаний, и профессор Тацуно Ютака из Императорского университета научили 
меня 
многому ценному.
     Мне никогда не забыть Кубота Сэйити с литейного завода, Наганума Коки из 
министерства финансов, его друга Цукамото Кэмпо, впоследствии руководителя 
Государственного онкологического центра, Койкэ Такэо из японской авиационной 
компании и 
Атараси Дзюн из компании по производству счетных машин "Тайгер". Также я 
встречала 
людей из министерства иностранных дел, бюро по туризму и редакций газет, 
воспоминание о 
которых заставляет сладко сжиматься мое сердце. И тому, что моя жизнь и в 
Японии, и в 
Америке сложилась столь чудесно, я обязана всем им без исключения.
     Тогда за свои регулярные встречи в кафе "Мои ами", которые мы называли 
"мозговым 
штурмом", мы каждый месяц платили около пяти йен (что сегодня соответствует 
примерно 
десяти тысячам йен).
     Мы ели, беседовали об интересующих нас предметах и давали друг другу 
советы.
     К нашему кругу принадлежали Кобаяси Тиёко, эстрадная певица; Цутия Дзюн, 
молодой 
дипломат; Итикава Дандзюро, отец нынешнего актера театра кабуки Энносукэ 
Третьего; 
Фурукава Роппа - сын барона, тем не менее он был комиком; Кисии Акира, очень 
рослый 
мужчина, певец и комик. И, конечно, я, Кихару.
     Дандзюро охотней всего рассуждал о будущем кабуки; Тиёко надеялась, что 
японская 
эстрада снис-кает славу, подобно той, что есть у французских шансонье; Дзюн 
заботило 
положение в мире; Роппа говорил исключительно о будущем японской комедии, а 
также 
мюзикла; а меня, как и Дзюн, заботило будущее Японии. В этих напряженных 
разговорах три 
часа пролетало совершенно незаметно. На свои пять йен в "Мон ами" мы могли себе 
немногое 
позволить. Мы выпивали огромное количество воды и самозабвенно обсуждали 
политическое 
положение в мире.
     Покончив со своим ежедневным меню (суп, салат и бифштекс или фрикадельки) 
и так и 
не насытившись, Роппа и Акира громко требовали, чтобы все теперь отправлялись 
ко мне есть 
отядзукэ, политый чаем рис.
     Дзюн и Дандзюро решили разузнать, что же делать, если подаваемого в кафе 
ежедневного 
меню никогда не хватает. Они разыскали в Сибая русский ресторан, где за пять 
йен давали 
огромные порции еды. Вначале подавалась душистая русская похлебка. Затем 
следовал 
большой шампур с мясом и овощами. К нему подавали плов с изюмом и различные 
приправы.
     - Не беспокойтесь, я сам заплачу, - сказал Акира, поскольку каждый брал 
себе по два 
супа, четыре шашлыка и две порции риса.
     Потом они, довольно улыбаясь, покидали ресторан, и Акира говорил:
     - Ну а теперь хотим к Кихаре, есть отядзукэ.
     Все смеялись, ведь всё, оказывается, осталось по-прежнему. Роппа и Акира 
были такими 
же толстыми, как огромный гавайский борец сумо Такамияма.
     Чудесная пора молодость, когда у всех - будь то дипломаты, актеры или 
гейши - есть 
свои мечты. Вспоминая об этом сегодня, я вижу, что говорила тогда много глупого,
 
несуразного, ибо была самой юной и все меня баловали.
     Когда в мае 1936 года разразился скандал вокруг Абэ Сада, чью историю 
перенес на экран 
режиссер Осима Нагиса, сняв фильм "Империя чувств", в нашем кружке случилось 
небольшое 
замешательство.
     Хозяйка ресторана "Кувана" в Кобикитё ездила на такси по улице Сева. Как