Лишь те из гостей, что посещали здешние чайные, действительно 
интересовались 
искусством и наслаждались царящей там атмосферой. Эту своеобразную атмосферу в 
старом 
Ёсивара следует хоть немного описать.
     Как только вы проходите через огромные черные лакированные ворота и 
оказываетесь в 
Ёсивара, перед вами открываются выстроившиеся в ряд чайные домики. Посередине 
улицы 
тянутся вперемежку ивы и вишни, между ними высятся огромные каменные фонари, 
как в 
святилище Касуга.
     Я полагаю, что наименование Карюкай, "мир цветов и ив", ведет свое 
происхождение 
оттуда. Позже сложили песню, где поется о матушке "цветочного квартала", но я 
думаю, что 
это более современное название. Мы довольно часто прибегали к понятию "квартал 
цветов и 
ив", но никогда не говорили только о "цветочном квартале". Но, как видим, смысл 
слов со 
временем меняется.
     Приезжая в Ёсивара, мы устремлялись на первый этаж "Каноя". Убранство там 
было не 
столь изысканное, как в первоклассных чайных Симбаси. Оно скорее походило на 
обстановку 
обычных жилых комнат. Едва попадаешь туда, на столе уже стоит сакэ, а 
ёсивара-гейши 
начинают развлекать вас музыкальным представлением одзацуки.
     Во время одзацуки играют на сямисэне, на большом и малом барабанах и на 
флейте 
светлые, сулящие счастье мелодии, и вами овладевает приподнятое, слегка щемящее 
сердце 
настроение.
     Напоследок мы чаще всего посещали какое-нибудь большое увеселительное 
заведение 
вроде "Ка-доэби", "Уголкреветок".
     Эти большие увеселительные заведения уже существовали с эпохи Эдо. 
Куртизанки 
носили высоко взбитые прически и роскошные кимоно, как в старину, подобно 
играющим 
сейчас в театре роли куртизанок актрисам. Тогда общество господам Сайдзё и 
Хоригути 
составляли куртизанки, однако сами господа позже вечером возвращались с нами в 
Сим-баси. 
Их привлекали не столько куртизанки, сколько та, близкая им, традиционная 
атмосфера, что 
царила в "Углу креветок". По этой причине они и отправлялись туда вместе с нами.

     Куртизанки сидели на пухлых больших подушках, тогда как даже самые 
высокопоставленные гейши этого никогда не позволяли себе. Смысл подобного 
поведения 
состоял, пожалуй, в том, что куртизанка, пусть даже на один вечер, брала на 
себя роль супруги 
своего клиента, что, разумеется, было недопустимо для гейши.
     Поэтому я была очень удивлена, когда однажды вечером (в мае 1983 года) 
увидела по 
телевидению гейшу, сидящую на такой вот подушке. Помимо этого, у нее были 
накрашенные 
ногти, кольцо на руке, которой она водила по струнам сямисэна, и наручные часы..
. Все это 
вовсе не сочеталось с обликом гейши.
     Раньше многих молодых девушек из бедных крестьянских семей в северной 
Японии 
продавали в Ёсивара, и некоторые клиенты приходили в ужас, когда их прекрасная 
куртизанка 
открывала рот и начинал звучать северояпонский говор. В отличие от нынешних 
времен, когда 
через телевидение получил распространение стандартный японский язык, жители 
северо-востока еще говорили на чистейшем диалекте сусу, и Оцудзи Сиро мог 
вызвать у нас 
гомерический смех, когда начинал ему подражать. Чем красивей была девушка, тем 
сильнее 
было потрясение, когда она говорила на ужасном наречии сусу.
     Каждая куртизанка имела свою собственную комнату, где располагалось три 
сундука из 
адамова дерева, буфет для чайной посуды, продолговатая хи-бати и зеркало - 
очень уютная 
обстановка. У меня выпала возможность посетить комнату Санаэ, любовницы господ 
Сайдзё и 
Хоригути.