домашним алтарем 
священный огонь и молилась, он становился рядом и складывал свои ручонки.
     - Все боженьки, дядя и тетя спасли нас. Когда мы вырастем, то воздадим им 
за это. 
Прошу вас, все боженьки, проявите свою милость к дяде с тетей, - молился он.
     - Очень сообразительный для пяти лет, - считал Н.
     Хотя этому его никто не учил, иногда Такаси говорил подобно ребенку из 
пьесы, что меня 
крайне поражало.
     К счастью, Фудзико вскоре познакомилась с одним славным парнем, который 
был 
согласен взять к себе и детей, и они поженились. Что сталось с Такаси, 
выражавшимся словно 
персонаж пьесы и знавшим, что хотят от него услышать взрослые, и Минору, 
постоянно 
плакавшим и делавшим в постель? Сейчас это, пожалуй, мужчины средних лет...
     
В Америку
     
     Я была зла на соседку, судачившую о том, что Н. каждое утро сопровождал 
Кинуэ в 
школу. Но более всего я злилась на мать с бабушкой, ибо не могла понять, как 
эти пожилые, 
опытные женщины могли всерьез относиться к подобной ерунде и постоянно 
попрекать меня 
этим.
     Почему они не могли просто пропустить это мимо ушей? Две умудренные жизнью 

женщины... Мне было безмерно горько.
     Подобные случаи участились, и мы с трудом ладили друг с другом. К тому же 
мой сын 
боготворил своего папу. Особенно хорошо папа умел играть в поезда и мяч, и 
когда нам 
удавалось выкроить время, то мы все втроем куда-нибудь отправлялись. Маме и 
бабушке это, 
похоже, особенно не нравилось.
     Когда те порой навещали нас, сын их не замечал, как всегда ни на шаг не 
отходя от папы. 
Иногда они предлагали ему приготовить его любимое кушанье, но и тогда он 
отнекивался. Ему 
больше нравилось есть вечером в саду с папой.
     Сад хоть и был небольшой, мы тем не менее часто выносили туда стол и 
устраивали 
своего рода пикник, что очень восхищало моего сына. Я хорошо представляла себе, 
как 
расстраивало маму и бабушку то, что мой сын не бывает больше у них. Однако я 
давала им 
достаточно денег, и в их распоряжении была наша экономка. Поэтому перед ними я 
никакой 
вины не испытывала.
     В то время по выходным дням у нас часто ночевал Фукудзава Юкио, закадычный 
друг 
моего сына. Отец Юкио приходился внуком Фукудзава Юкити, основателю 
университета Кэйо. 
Его мать была европейкой, рожденной в Греции и выросшей во Франции.
     Я работала не покладая рук, чтобы обеспечить обе семьи. Мой муж как раз 
тогда стал 
приобретать известность. Если он что-то зарабатывал, все это уходило на бензин 
и рекламу. Я 
получала доходы от содержания салона красоты, затем жалованье из начальной 
школы на 
Вашингтонских холмах и сравнительно высокие гонорары за ведение показов мод.
     Наряду с этим я еще подрабатывала частными уроками английской речи, то 
есть была, как 
у нас выражаются, лисицей с девятью хвостами. Школа на Вашингтонских холмах 
платила мне 
в долларах, что по тому времени составляло 36 000 йен. Это примерно 
соответствовало 
жалованью высокопоставленного чиновника.
     Мне приходилось невероятно много работать, чтобы содержать обе семьи. Кто, 
подобно 
мне, вырос в "мире цветов и ив", тому крайне претит скупость.
     Когда мы строили свой дом в Адзабу, то рассчитывали использовать его в 
качестве 
фотостудии. Сама студия была достаточно просторной, чтобы при фотографировании 
можно 
было перемещать саму треногу с аппаратом. Многие артисты и манекенщицы 
приходили к нам 
сниматься. Порой я одаривала их одним из своих кимоно и тщательно подбирала для 
них