думаю при своем следующем посещении Японии навестить Митико, ее родителей и 
Киёхара-сан.
     Вскоре после открытия салона в Адзубу я навестила в один из свободных дней 
свою 
старую подругу Коэйрё. Она, как уже говорилось, вышла замуж за Янагия Кингоро и 
жила в 
Кагурадзака, куда я часто к ней наведывалась.
     Я всегда долго гостила у них, поскольку там было так весело. Но в этот раз 
я застала двух 
незнакомых малышей, которые носились вокруг нее. Старшему было около пяти, а 
младшему 
три года. Поэтому там царила совершенно иная обстановка, ведь дети шумели, 
носились по 
классу и опрокидывали чаи, налитый гостям.
     К семейству Кингоро принадлежали старший сын Кэй (позднее основавший 
вместе с 
Микки Кер-тизом и Хирао Масааки роккабилли-бенд), который учился в последнем 
классе 
средней школы, и уже взрослая дочь Мисако. Младшую дочь звали Сатоко, и она 
была на 
восемь лет старше моего сына. Поэтому я удивилась, что же это за малыши.
     Коэйрё сразу же призналась мне, что находится в затруднительном положении. 
Дело 
касается знакомой ей молодой вдовы, чей муж из-за полученного на войне пулевого 
ранения 
долго был прикован к постели, а три месяца назад скончался. Ее сыновьям было 
пять и три 
года, она не может прокормить свою семью, но не в состоянии подыскать себе 
место, где бы 
можно было жить с детьми и работать. Она побывала в службе призрения и 
попечения о 
несовершеннолетних, но ей отказали, поскольку подобные учреждения 
предназначались лишь 
для сирот. Деньги кончались, и положение становилось совершенно отчаянным.
     У самой Фудзико не было ни родителей, ни родственников, а со стороны мужа 
осталась 
лишь одна старая мать, которая едва сводила концы с концами. Доведенная до 
отчаяния, она 
купила лапши, чтобы напоследок досыта накормить своих деток, после Чего решила 
утопиться 
вместе с ними в водах Суми-да. Как раз в этот момент рядом оказалась Коэйрё.
     - Вы еще так молоды и умереть еще успеете. Лучше повременить, авось мы 
вместе 
что-то да придумаем, - сказала она и забрала к себе молодую женщину.
     И вот теперь оба малыша шумели возле нее. Особенно громко и часто без 
всякого повода 
плакал самый маленький.
     Все свои пьесы Кингоро писал сам и представлял их каждый месяц молодым 
коллегам по 
ракуго. Подобная нервозная обстановка в доме особенно его раздражала.
     - Плачущие, бегающие вокруг дети ему крайне надоедают, - говорила с 
несчастным 
видом Коэй-рё. - Но если я сейчас ее выгоню, она потеряет всякую надежду и 
наложит на себя 
руки.
     Фудзико, с красивым, бледным лицом, которой было всего лишь двадцать шесть 
лет, 
помогала ей на кухне.
     - Поговори с ней. Хотя я ее приютила, так дальше продолжаться не может.
     Я обратилась к Фудзико:
     - Если ты хочешь умереть, это твое дело, но решать за детей ты не имеешь 
права. Ведь 
неизвестно, что предначертано молодым в дальнейшем. Что сказал бы твой муж, 
если бы ты их 
лишила жизни?
     - Да, когда я хотела броситься в реку, старшенький сказал: "Мама, мне не 
хочется 
умирать" - и стал вырываться. Младшего я усадила на спину, и он крепко спал, 
наевшись 
лапши. Так что он не в состоянии был говорить, но... - Фудзико плакала не 
переставая. - Но 
с двумя детьми я не могу найти р боту. Везде мне отказывают. У меня просто нет 
вы-хода... 
Мы все трое умрем с голода. Поэтому будет лучше, если мы последуем за моим 
мужем... - 
внов" залилась слезами Фудзико.
     - Хоть я их и приютила, но мужа это крайне раздражает, да и моим детям все 
это не 
очень нравится. Однако куда ей податься? - Коэйрё совершенно не знала, что 
делать.