сумрачно. Профессор Канамори ставил так умело вопросы, что я могла поведать о 
своих 
взглядах и чувствах ректору Намбара. Разговор оказался столь захватывающим, что 

проведенные там несколько часов доставили мне большое удовольствие. Затем меня, 
опять же в 
огромном лимузине, доставили домой.
     Те оба студента сейчас, должно быть, сами профессора. Ведь случилось это 
тридцать пять 
лет назад.
     
Мир моды
     
     Мне хотелось бы теперь немного поговорить о том, как до войны женщины 
ухаживали за 
собой. Если, к примеру, необходима была химическая завивка, то за щипцы в ту 
пору 
приходилось отдавать две меры древесного угля. Случались самые невероятные вещи.
 
Однажды один парикмахер был обвинен в том, что сжег до корней волосы своей 
клиентки и 
тем самым сделал ее лысой. Современная косметика тогда только зарождалась. Это 
было 
действительно трудное время, когда начинающие парикмахерши только осваивали 
свое 
ремесло.
     Однако постепенно дизайнеры и куаферы стали проводить показы мод.
     От одной своей ученицы английского языка я узнала, что тогдашняя 
знаменитость в мире 
законодателей моды Хосоно Судзу ищет для своих показов манекенщицу для 
демонстрации 
кимоно. Под влиянием вкусов тогдашнего периода американской оккупации все были 
увлечены 
"американским стилем", и почти не осталось женщин, которые умели носить кимоно. 
Поэтому 
выбор пал на меня.
     В ту пору известными манекенщицами были Хелен Хиггинс и Айсима Масако. 
Большей 
частью вид манекенщиц соответствовал американскому или европейскому эталону 
красоты. До 
той поры в Японии не было профессии фотомодели. Одни художники использовали 
натурщиц. 
Но затем начались показы мод, и на подмостки вышли профессиональные манекенщицы.

     Как я полагаю, это случилось в зале Санкэй на показе причесок Хосоно Судзу.
 У меня 
была высокая прическа, и я была одета в крепдешиновое кимоно нисидзин 
шоколадного цвета, 
которое можно носить и сейчас, так как оно совершенно не устарело. На подоле и 
рукавах 
золотыми и серебряными нитями были вышиты хризантемы. Оно выглядело вполне 
современно, не теряя при этом представительности.
     С первой же нашей встречи я и госпожа Хосоно с полуслова понимали друг 
друга.
     Косметолог хотела и мне, как другим манекенщицам, наложить коричневый грим 
и 
наклеить искусственные ресницы.
     - Я ведь выхожу в японской одежде. Сюда не подходит западный макияж. 
Позвольте мне 
самой загримироваться, - протестовала я.
     - На подиум вы должны выходить в этих темных тонах. Иначе будете выглядеть 

несовременно, - настаивала косметолог.
     Когда же я была готова расплакаться, мне на помощь поспешила госпожа 
Хосоно.
     - Для киотоского кимоно не подходят искусственные ресницы и темный макияж. 

Позвольте ей положиться на свой вкус, - выручила она меня.
     Я вышла на подиум в коричневом кимоно насид-зин, однотонном серебристом 
оби и с 
белой хризантемой в руке. Среди вечерних платьев, пошитых из тонкого, 
шелестящего, 
подобно крыльям бабочки, сукна, мой наряд состоял из одного кимоно. Я 
повернулась на сцене 
и взяла хризантему в другую руку. Поскольку мой выход в отличие от других, 
выряженных в 
западное платье манекенщиц напоминал японский танец, публика разразилась 
рукоплесканиями, и меня стали фотографировать со всех сторон. После окончания 
показа мод я 
не захотела расставаться с кимоно и поэтому, несмотря на дороговизну, купила