его. И сегодня 
- спустя тридцать пять лет - я все еще ношу его.
     Это было мое первое соприкосновение с миром моды.
     Затем к нам приехал американский куафер Ал Тейт. Он преподавал 
американскую науку 
прически от А до Я, и переводчиком при нем неизменно был господин Танака. Но 
мне тоже 
посчастливилось сопровождать господина Тейта, так как в случае занятости 
господина Танака я 
его замещала. Не имея поначалу никакого представления о парикмахерском деле, я 
со временем 
освоила различные стили. Во время занятий я писала на доске по-английски 
некоторые 
понятия, но заметила, что для многих они непонятны. Тогда я стала рядом с 
английским словом 
писать его звучание азбукой катакана.
     - Если вы знаете английский, то записывайте сами понятия на английском. 
Если же вам 
легче их усваивать на письме катакана, используйте тогда его, - предлагала я.
     Они лучше воспринимали записанное письмом катакана слово Сукарупутя Кару, 
нежели 
его английскую форму Sculpture Curl (локоны укладываются вплотную друг к другу, 
как на 
римских портретах).
     Дальнейшим открытием для меня были прочитанные журналы мод из мусорной 
корзины 
учительской на Вашингтонских холмах, которые выбрасывали здешние 
преподавательницы. 
Каждую неделю я там отыскивала два или три журнала по прическам или моде. Это 
были 
Vogue и McCall's. Я забирала их с собой и переводила кое-что оттуда на японский 
язык, чтобы 
сделать более доступным молодым парикмахершам.
     Подобный "урок из мусорной корзины" имел большой успех, и юные 
парикмахерши были 
мне очень за него благодарны.
     Я помню, как через некоторое время выдвинулись манекенщицы вроде Кавахара 
Хидэко. 
Как раз в ту пору усилиями молодежи был создан Goya-club.
     Бывая в Японии, я часто встречаюсь с еще оставшимися членами этого клуба. 
Своим 
существованием вся журналистика моды обязана Хирасава Минако, прозванной 
Дзянако; она 
издавала журнал "Неделя моды". К зачинателям этого жанра принадлежали также 
Футами 
Акио, молодая супружеская пара Судзута Коносукэ и Судзуэ.
     Тогдашние увлеченные молодые люди, которые на своих собраниях налегали на 
жареную 
лапшу и шницель, сегодня обзавелись уже внуками.
     Это были действительно замечательные годы.
     Мне не забыть Ямано Аико и ее мужа.
     Поскольку многие жены высокопоставленных чинов из ставки верховного 
командования 
интересовались японскими показами моды и охотно там бывали, невозможно было 
обойтись 
лишь сопровождением этих показов на японском языке. Поэтому часто там 
присутствовали 
такие мастера репортажа, как Тони Тани.
     Ямано Аико любила меня и охотно разрешала комментировать ее Beauty Shows. 
Репортаж 
велся на японском и английском языках, что в ту пору было редкостью и пришлось 
по сердцу 
американским и японским зрителям.
     После моего комментирования показов мод госпожи Ямано меня стали 
приглашать и 
другие модельеры и куаферы для своих представлений в качестве диктора.
     Тогда, в 1954 году, всюду царил американский стиль, но вот однажды 
Ямадзаки Икуэ 
решила представить древнюю японскую культуру посредством показа придворной моды,
 для 
чего мы одолжили в гофмейстерской службе императорского двора одеяния 
придворных дам.
     Подобное представление, естественно, могло состояться только в Киото. Для 
этих целей 
был арендован торжественный зал в Гион, и комментарий давался сразу на двух 
языках. Даже 
прибыли многочисленные жены американских офицеров из самой Осаки, но, когда 
поднялся 
занавес и я увидела, что в первых рядах сидят почти одни американки, меня это 
все же