вообразить, 
что такое ждет и меня.
     Я была не столь несчастна и разочарована, сколь потрясена случившимся.
     - Чтобы не уронить нашего имени, ты, как жена нашего старшего сына, будешь 
здесь 
растить своего сына. Он ведь наш наследник. Кадзуо же будет жить в Кобэ и раз в 
неделю 
будет приходить сюда, чтобы повидать тебя и малыша. Та женщина белая и может 
повредить 
авторитету нашей семьи, если будет жить здесь, - объяснил мне отец моего мужа.
     Мой свекор совершенно серьезно предлагал, чтобы мой муж ради доброго имени 
семьи 
жил со своей белой женой в Кобэ и раз в неделю навещал нас. Но было ли под силу 
моему 
мужу сразу по возвращении содержать две семьи? От своей свекрови я слышала, что 
у моего 
свекра из-за денежной реформы и налогов на недвижимость дела обстояли неважно.
     - Как он собирается обеспечивать две семьи? Что ты можешь ответить на это, 
отец? - 
спросила я его.
     - Смотри: ты же, к счастью, владеешь английским, не так ли? Но и в Осаке 
есть 
оккупационные войска. Ты ведь это не упустишь. Работай на американцев и расти 
здесь своего 
сына. Кадзуо позаботится о другой жене и детях. Это было бы самым простым 
решением. Мы 
должны побеспокоиться, чтобы для посторонних наша семья выглядела вполне 
благопристойной. Ты согласна?
     Получалось, что мой муж будет жить в Кобэ, и я один раз в неделю смогу 
заимствовать 
его для себя. Кроме того, мне придется кормить свою семью, работая переводчицей.
 Какая 
удобная позиция! Я подумала: а не тронулся ли умом мой дорогой свекор ?
     Свекровь же была достаточно благоразумной, чтобы не вмешиваться. Меня 
поразило, 
насколько еще крепки в Японии семейные узы между родителями, детьми и братьями 
с 
сестрами. Никто из них не подумал заступиться за меня. Свекровь, на которую я 
так полагалась, 
заняла сторону сына. Да и моей дорогой младшей свояченице собственный брат 
оказался 
дороже.
     Я настояла на том, чтобы повидаться с Кадзуо. Я хотела с глазу на глаз 
поговорить с 
виновником создавшегося положения и вовсе не собиралась падать перед ним на 
колени и 
слезно о чем-то умолять. Мне просто было интересно видеть, как он поведет себя 
в моем 
присутствии.
     Он был так влюблен в меня, что во время нашего пребывания в Индии даже мыл 
мне 
голову...
     На следующий день появился Кадзуо. Он вел себя как нашкодивший ребенок, 
которого 
теперь ожидает взбучка.
     Его отец тотчас примостился между нами. Я полагала, что мой свекор, 
проявляя 
учтивость, оставит нас наедине, но он уселся между нами, видно, для того, чтобы 
оберегать его 
от неприятностей.
     В отличие от меня, чьи руки огрубели от тяжелой работы во время войны, муж 
мой имел 
здоровый, сытый и вполне счастливый вид.
     Он смущенно улыбнулся:
     - Хорошо выглядишь. Вдруг мне стало смешно.
     - Только ты вот, похоже, наломал дров, - сказала я.
     - Я слышал, что Токио полностью стерли с лица земли, и подумал, что ты и 
малыш 
погибли, - ответил тот невозмутимо.
     Позже от людей, что находились в Бирме, я узнала, что его свадьба была 
сыграна вполне 
официально, с приглашением родственников и друзей, а невеста, как и полагается, 
была в 
белом платье со шлейфом.
     Муж, говорящий, что был убежден в смерти жены и ребенка, и поэтому 
решивший вновь 
жениться, не наведя никаких справок, достоин презрения.
     Вообще-то мне всегда везло с мужчинами, но в нем я совершенно 
разочаровалась. Он 
оказался единственным ничтожеством среди них.