Позже благодаря заступничеству друзей мне удалось забрать семью в Токио, и 
я купила 
небольшой домик в Синагава, куда мы все и перебрались. Впервые после долгих лет 
мы смогли 
перевести дух.
     Вскоре после того, как я забрала семью из Урава, неожиданно приходит 
письмо от моего 
свекра в Осаке, где он изъявляет желание увидеть своего внука. Я сразу же 
сообразила: значит, 
вот-вот должен вернуться мой муж, и было очень неприятно, что мой дорогой 
свекор всю войну 
не желал нас знать. Теперь же он хотел так все устроить, как будто проявлял 
заботу о своей 
невестке и внуке.
     Тем не менее, я отправилась с малышом в Осаку. У младшей сестры моего мужа 
была 
маленькая дочь тех же лет, что и мой ребенок. Я не держала зла за прошлое и с 
нетерпением 
ждала возвращения мужа. Как ни странно, его родители совсем о нем не говорили.
     И вот однажды, когда я читала газету, натолкнулась там на имя режиссера 
Наканиси 
Токэо, который работал в театре-варьете "Такарадзука". Его мать и моя бабушка 
были очень 
дружны, и, когда мне было двенадцать лет, эта старая женщина преподнесла мне 
весьма 
ценный сямисэн.
     Когда я прочитала это имя, мне захотелось немедленно позвонить ему и 
справиться о 
самочувствии старой женщины. Кроме того, я хотела рассказать, что сама уже 
стала матерью. 
Чтобы позвонить, я пошла к соседям.
     Если верить моему свекру, семья Ота очень состоятельная, тогда почему они 
никак не 
обзаведутся телефоном? Я понимаю, что после войны установить телефон непросто, 
но до 
войны сделать это было вполне возможно... Итак, я позвонила. Пришлось немного 
подождать, 
пока не позвали Наканиси.
     К телефону подошел сам Такэо вместе с женой. У них тоже был малыш, чуть 
старше 
моего сына. Я узнала, что мать Такэо, которую я так любила, умерла незадолго до 
войны. Они 
пригласили нас к себе в гости и обещали встретить на вокзале. На следующий же 
день мы с 
сыном поехали к ним и чудесно провели там вторую половину дня.
     Во время моего телефонного разговора хозяйка дома стояла у двери и все 
слышала. 
Поскольку это был не очень доверительный разговор, я без всякой задней мысли 
говорила о 
том, в котором часу мы должны встретиться на железнодорожной станции линии 
Ханкю.
     Этот разговор по телефону повлек за собой неожиданные последствия.
     Наконец вернулся мой долгожданный супруг.
     Он направился не прямо домой, но остановился в отеле города Кобэ и лишь 
затем 
появился дома. Мне показалось это странным. Но вскоре все стало ясно. С ним, 
оказывается, 
была двадцатилетняя армянка, с которой он работал в генеральном консульстве в 
Бирме, и его 
две дочери (погодки и, естественно, полукровки).
     Она была молода и красива. Он сказал ей, что наш сын (и наследник) 
приходится сыном 
его младшей сестре. Как полагается в фильмах обманутой жене, мне следовало бы 
рыдать. У 
меня же от испытанного потрясения даже не оказалось слез.
     Я постоянно боялась, что муж мой погиб, ранен или болен. Но что он, пока я 
изо всех сил 
надрывалась, чтобы поднять на ноги нашего ребенка, приживет с молодой женщиной 
двоих 
детей и совершенно спокойно явится с ними домой - такого я не могла вообразить.
     Какое разочарование! Я полагала, что я единственная, о ком он думал все 
это время. Мне 
представлялось, что он также мечтает о том дне, когда сможет заключить в свои 
объятья меня и 
сына.
     Мужья, которые вернулись с чужбины с новыми женами, и причитания 
оставленных жен 
и детей составляли тему, которая не сходила со страниц газет. Возвращение мужа 
с 
женой-чужестранкой не было тогда редкостью. Но я даже в дурном сне не могла