одного -достойное умирание. И жизни в данный момент без привязки и даже к 
процессу реализации.
      Как и в предыдущих порядковых рунах, Даждьбоге и Истоке, «я» старалось 
избавиться от принятого в себя заполнения силой, побыстрее реализовать 
полученный посыл и желание, так и в Ветре «я» стремится .к скорейшему 
освобождению от зависимости кармического этапа, отдать необходимый долг Третьей 
Силе - и, пройдя смерть, стать свободным. Воин не умирает, смерть лишь 
необходимый этап битвы. В повседневной жизни «я» принимает происходящее с ним, 
весь комплекс событии и проблем, людей и отношений, как абсолютно необходимый 
этап кармической реализованности. И вместо того, чтобы скрываться от конфликта, 
бежать от проблемы, откладывать дела, не замечать происходящего, человек смело 
бросается в битву, активно участвуя во всем комплексе событий, активно 
используя всех и все, включенное в него ради быстрейшего итога. Воин запускает 
процесс «на полную»- и живет в нем, принимая все приходящее. Воин берег на себя 
обязанность обеспечил, процесс жизнью - ради избавления от обязанностей после 
его завершения. Сравнивая Требу и Ветер по написанию, можно сказать, что в 
Требе умиранию подвергается собственное прошлое, прежде всего, на внутренних 
планах. А в Ветре охватывается широкая полоса реализованности в жизненном 
пространстве, и Ветер несет смерть всему, что отжило, и в жизненном 
пространстве.
      
       БЕЛБОГ - РОД
Аналог Младшей руны Мадр и, в некоторых аспектах, Старшей руны Алгиз (в обоих 
случаях начертание полностью совпадает).
      Общее значение
      Освободившись от давления кармы, осознав три действующие Силы в этом мире 
- Хаос-Кама, Порядок-Дхарма и Предназначенность-Карма, «я» ищет исток всего 
этого, стараясь заполнить освободившиеся в результате кармической 
реализованности мест в сознании. Причем, освободившись от влияния земных сил, 
он ищет надземный архетип, место, откуда пришел сам человек.
      Тут мы обращаемся к символизму Мирового Древа, как структуре энергопути. 
В однопорядковой руне Чернобога мы видим Земное Древо, где корни «я» растут из 
глубин бессознательного. В Белбоге - Древо Небесное, традиционный образ для 
эзотерики славян, кельтов, скандинавов. Древо, у которого корни в небе, а крона 
- на земле. И облака, которые мы видим, - это его вершина. Одновременно руна 
напоминает вскинувшего руки человека, просящего у неба о помощи и защите.
      Руна Алгиз, имеющая свое отражение в Белбоге, имеет много 
символов-определений, и один из них
      - Лебедь, птица - психопомп, проводник души людей в Горний мир.
      Белбог и Чернобог отнюдь не антагонисты, как это может показаться вначале,
 это, скорее, священные близнецы, отражающие полярные стороны Вселенского.
      В древности зачастую при рождении близнецов одного из них умертвляли 
особым образом и давали живому брата в мире мертвых. Создавая могущественную в 
магическом смысле Силу, соединяющую Жизнь и Смерть воедино. Чернобог не 
признает, вернее, не воспринимает за реальность никакую идею социумно - общего 
порядка. Для Чернобога - бессознательного главное - индивидуальный 
посыл-инстинкт данного момента. Чернобог помогает очень верно и эффективно 
реагировать на создавшуюся обстановку «здесь и сейчас», зачастую применяя 
ненормированное и оригинальное поведение. Для жизни в поле действия Рока «я» 
дополняет действие Чернобога действием Силы - разнообразных упорядоченных 
потоков-процессов, следование которым в ключе их правил - Дхармы тоже дает 
нужный эффект. Белбог очень сходен с Чернобогом. Он также не считает 
реальностью социумные законы и не верит в кажущуюся иллюзию поля кармического 
этапа. Белбог - это отражение нашей Бессмертной Души, первочеловека - Адама в 
его полноте и величии. Это те законы и приоритеты, по которым живет Адам-Душа, 
Законы, обеспечивающие непрерывную череду перерождений - и даже при жизни «я».
      Если обращаться к традиционно-языческим символам, то это - послесмертие в 
дружине Одина. Здесь Белбог - Один в роли Всеотца, создателя людей и миров, 
Князь небесной дружины воинов - эйренхириев.
      В предыдущих трех рунах «я» - воин о послесмертии не думал. Не было 
такого понятия. Смерть быта окончательна. Задача сознания была - принять смерть,
 смириться с ней, призвать ее и стать Смертью. Воин сражается не из надежды на 
послесмертие - он сражается вне всякой надежды. Его жизнь - процесс битвы и не 
более того, он обладает трезвостью и знает, все представления о мире вне этого 
момента битвы, скорее всего, иллюзорны. Вернее, среди них есть истинная картина,
 но времени разбираться во время битвы, «которая из них» просто нет.
      Воин полагается на личную удачу - Хамингью, на русское «авось», а там, 
гляди, может, и повезет, с послесмертием - то. Но фигня это все, нужно 
сражаться и умирать! («Идущие на смерть приветствуют тебя!»).
      И момент смерти вдруг оказывается вне восприятия сражающегося. Окружающие 
видят его падение в битве, но он просто делает шаг и оказывается в Валгалле, у 
престола Одина, где храбрецы живут вечно!
      Именно осознание, абсолютно трезвое осознание истинности послесмертия 
наполняет «я» в Белбоге. И «я» осознает, то, что происходит и происходило с ним 
в этой жизни, всего лишь «служебная командировка» из чертогов Вечной Жизни, из 
мира Неба.
      В Белбоге приходит осознание Рода - одного из главных и древнейших 
божеств славянского пантеона. 
      Род напрямую примыкает к идее вечной череды перерождений, преемственности 
поколений в ее Небесной Передаче. Воин осознает смысл и сражения и смерти -