Использовались они и для гадания. Римский историк Тацит в посвященной северным 
соседям империи книге «Германия» пишет, что это происходило достаточно часто: 
«Нет никого, кто был бы проникнут такою же верою в приметы и гадания с помощью 
жребия, как они. Вынимают же они жребий безо всяких затей. Срубленную с 
плодового дерева ветку они нарезают плашками и, нанеся на них особые знаки, 
высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань. После этого, если гадание 
производится в общественных целях, жрец племени, если частным образом — глава 
семьи, вознеся молитвы богам и устремив взор в небо, трижды вынимает по одной 
плашке и толкует предрекаемое в соответствии с выскобленными на них заранее 
знаками. Если оно сулит неудачу, повторный запрос о том же предмете в течение 
этого дня возбраняется, если, напротив, благоприятно, необходимо, чтобы 
предреченное, сверх того, было подтверждено и гаданием по полету птиц». При 
этом, сколь можно себе представить такого рода гадание, задачей гадателя было 
подчас не просто толкование, но и интерпретация смыслового значения рун в 
соответствии с текущим моментом, то есть фактически моделирование ситуации. Так 
что руны могли служить, помимо прочего, еще и инструментом для непрямого, 
скрытого насаждения определенных моральных норм или для того, чтобы исподволь 
донести до подданных волю правителя. Это было весьма действенное тайное оружие 
в руках людей, наделенных знанием, умеющих с ним обращаться, — истинно 
магический инструмент.
      Собственно, сакральное значение рун заложено в самом их названии: одно из 
значений слова «руна» — тайна. Именно в этом значении используется оно, 
например, в «Прорицании вельвы»: «Встречаются асы / на Идавельполе <…> / и 
вспоминают / о древних событьях / и рунах древних / великого бога». То есть о 
тайнах, которые он познал во время ритуального жертвоприношения и передал людям.
 Вот, как описывает это в своей Эдде Снорри Стурлусон: «Один отправился в 
Утгард, Страну Зла, к Мировому Древу. Там он вырвал глаз и принес его в жертву, 
но этого показалось мало Стражам Древа. Тогда он отдал свою жизнь — решил 
умереть, чтобы воскреснуть. Девять дней он висел на суку пронзенный копьем. 
Каждая из восьми ночей Посвящения открывала ему новые тайны бытия. На девятое 
утро Один увидел под собой начертанные на камне руныбуквы. Отец его матери, 
великан Бельторн, научил его вырезать и окрашивать руны». Тайные знаки, 
принесенные верховным богом из небытия, поднятые им от подножия Мирового Древа 
были квинтэссенцией открывшихся ему тайн. Был ли Один реальным, но 
мифологизированным историческим персонажем, действительно составившим 
древнегерманский алфавит, или руны были коллективным творением, ясно одно: это 
не просто буквы, а зашифрованная философская система.
      Справедливости ради необходимо сказать, что и наши славянские предки не 
были чужды культуры использования рунических письмен. По крайней мере если 
верить «Сказанию о письменах славянских» болгарского монаха Храбра и писаниям 
немецкого летописца Титмара Мерзенбургского. Впрочем, провести четкую границу 
между славянами и германцами на ту пору было не так просто. Славянские князья 
мало чем отличались от скандинавских конунгов, культура русичей и варягов, как 
ни любят отрицать это убежденные западники, была весьма сходна, так что и 
существование сходного алфавита тоже вполне можно допустить. Особенно по 
прочтении соответствующего пассажа АльМасуди о «таинственных черточках», 
имевших волшебное значение и служивших славянам для прорицания.
      Но, как это ни печально, подобные утверждения относятся к категориям 
«возможно» и «предположительно». Для тех, кто каждый день пользовался рунами, 
даже мыслил категориями рун, они были настолько само собой разумеющейся частью 
окружающего мира, что говорить о них что бы то ни было специально не было 
никакого смысла и никакой необходимости. Поэтому подробных сведений об этих 
священных знаках, о том, пользовались ли ими конунги Валдамар и Ярислейф6, до 
нас не дошло.
      Предки не оставили нам также никаких разъяснений, никаких инструкций к их 
таинственному наследству. Поэтому все, что известно нам о руническом письме, 
основывается главным образом на изучении предметов и памятников, на которых 
изображены древние знаки: могильных и памятных камней, оружия, инструментов и 
украшений, амулетов и оберегов. Утешает, что предметов этих к нынешнему дню 
найдено достаточно много — порядка шести тысяч. То, что рунические памятники 
столь многочисленны, объясняется тем, что руны были в ходу никак не меньше 
тысячи лет, техникой их начертания владели многие, и как следствие выполненные 
этими знаками надписи сохранились на территории от Гренландии до 
Константинополя, то есть повсюду, куда заносило морских бродяг — викингов.
      Некоторые сведения о том, как пользоваться скрытой в рунах силой, можно 
получить и из скандинавских саг. Так, области применения этих письмен в общем 
очерчены в эддических «Речах Сигрдривы»: врачевание, раскрытие обмана, охранные 
заклинания и пр. А некоторые методы работы с ними описаны в «Саге об Эгиле», 
посвященной жизни великого скальда и эриля7. Есть сюжеты связанные с рунами и в 
более поздних исландских сагах, например в «Саге о Греттире». Там вырезанные на 
дереве и окрашенные кровью письмена используются в злых целях — для навлечения 
проклятья на голову врага. Подтверждения того, что руны и впрямь использовались 
подобным образом, иногда попадают в руки археологов: любовные амулеты из олова 
и свинца, заклинания от болезней, подобные знаменитой лечебной палочке из Рибе8.
 Однако сведения эти настолько отрывочны, что свести их в стройную систему 
можно, лишь скрепив изрядным числом предположений и допущений.
      Впрочем, о чем можно говорить с определенной уверенностью, так это о том, 
что до нас, вероятно, дошли далеко не все руны, существовавшие изначально. Дело 
в том, что, хотя некоторое количество знаков было общеизвестным — достаточным, 
чтобы посулить горе и многие беды тем, кто посягнет на украшенный письменами