обобщение прежде всего неполное. Затем в нем есть и другой недостаток, 
являющийся следствием второго принципа. Все должно объясняться также своей 
собственной природой. Могут быть люди, думающие, что каждый упавший на землю 
камень брошен вниз каким-нибудь духом, но наука объясняет его падение законом 
тяжести, и хотя это и несовершенное объяснение, но оно гораздо лучшего первого, 
потому что первое предполагает некоторую постороннюю причину, тогда как это 
основано только на природе самого камня. Подобным же образом, во всех областях 
нашего знания объяснение, вытекающее из природы самой вещи, рассматривается как 
научное, объяснение же, не имеющее никакой связи с рассматриваемым предметом, 
считается ненаучным.
Отсюда следует, что определение Личного Бога, как создателя вселенной, должно 
основываться на том же научном доказательстве. Если Бог вне природы, не имеет с 
нею ничего общего, а эта природа создана Им из ничего, то такая теория, 
очевидно, очень ненаучна; и в этом слабая сторона всякой теистической теории. 
Эти два недостатка мы находим в так называемой теории монотеизма, теории о 
Личном Боге, имеющем все свойства человеческого существа, хотя и значительно 
усиленные, и Который своею волею создал вселенную из ничего и все-таки остается 
отдельным от нее. Это ведет к двум затруднениям.
Во-первых, мы видим, что понятие о Боге не достаточно обобщено и, во-вторых, 
оно не объясняется натурою природы. Оно принимает, что следствие не то, что 
причина, что причина нечто совершенно отдельное от следствия, между тем, как 
все человеческое знание показывает, что следствие есть та же причина, только в 
другой форме. Это подтверждается каждый день открытиями новейшей науки, и 
основание последней теории развития заключается в том, что следствие 
представляет собою приспособленную к новым условиям причину, являющуюся, таким 
образом, в новой форме. Идея создания из ничего способна возбудить смех в 
современных ученых.
Может ли религия подтвердить свои учения такими научными доказательствами? Если 
бы какие-нибудь религиозные теории могли это сделать, они были бы приняты 
современными мыслящими умами; всякую другую теорию, которой мы стараемся верить,
 уважая авторитет духовенства, церквей или книг, современный человек не может 
принять, и в результате получается такое огромное число неверующих. Даже в 
сердцах тех, кто делает вид, что верит, огромная масса неверия. Остальные 
совсем отрекаются от религии, отступаются от нее, не хотят иметь с нею дела, 
смотрят на нее, как на выдумку духовенства.
Религия теперь превратилась в род национализма. Она, говорим мы, одно из самых 
драгоценных наших общественных наследий, и потому должна остаться. Но 
действительной необходимости, какую чувствовали деды современного человека, в 
ней больше не ощущается; человек находит ее теперь неудовлетворяющею его ум. 
Идея о личном Боге и о создании, известная в различных религиях, как монотеизм, 
не может дольше держаться. В Индии она не устояла перед Буддистами, которые в 
древние времена одержали победу именно в этом пункте. Они показали, что, если 
природа одарена почти бесконечной силой и может удовлетворять свои собственные 
потребности, то совершенно бесполезно настаивать на том, что должно быть еще 
что-то, кроме природы. Даже душа, по их мнению, не необходима. Это старое 
суеверие, идея о субстанции и качествах, оспаривалось еще в древности, но и 
теперь вы ее иногда еще встретите,
Большинство из вас, конечно, читали, что в Средние Века, а я, к сожалению, 
должен сказать, что и позже, одним из предметов споров был вопрос, составляют 
ли качества принадлежность субстанции, или, наоборот, субстанция - результат 
качеств, - длина, ширина и толщина представляют ли дополнение субстанции, и, 
если эти качества исчезают, то субстанция остается или нет? Тут приходит 
Буддист и говорит, что нет никакого основания признавать существование 
субстанции; существуют только качества. Кроме них. вы ничего не видите. 
Совершенно того же взгляда держатся и наши новейшие агностики. Этот спор, 
относительно существования субстанции и качеств, перенесенный в высший план, 
обращается в спор относительно нуменов и феноменов. Существует этот 
феноменальный мир, постоянно изменяющаяся вселенная: но, существует также нечто 
другое, неменяющееся. Одни эту двойственность существования нуменов и феноменов 
признают верной, другие же, с большим основанием, находят, что вы не имеете 
никакого права принимать оба, так как все, что мы видим, чувствуем, мыслим, - 
только феномены. Вы не имеете права считать, что есть что-нибудь кроме 
феноменов, и на это возразить нечего. Единственный возможный ответ на это дает 
Веданта. Она говорит: "Верно, что существует только Одно, и что это Одно должно 
быть или феномен, или нумен. Не верно, что существует два, одно изменяющееся, и 
в нем нечто неизменное, но скорее это одна и та же вещь, кажущаяся изменяющеюся,
 но в действительности неизменная".
Переходя к конкретному и философскому заключению, мы начинаем думать, что тело, 
ум и душа - отдельные вещи; но в действительности здесь только одно, 
обнаруживающееся во всех этих различных формах. Возьмем хорошо известный пример 
веревки и змеи, приводимый монистами, как иллюстрация. Некоторые, в темноте или 
по какой-нибудь другой причине, принимают ошибочно веревку за змею. Но когда 
узнают, что это такое, змея исчезает, и остается веревка.
Из этого примера видим, что когда в уме присутствует змея, веревка исчезает, а 
когда присутствует веревка, исчезает змея. Когда мы видим феномен и только 
феномен, нумен исчезает; но когда видим нумен, т.е. неизменное, естественным 
следствием бывает то, что феномен исчезает. Теперь мы лучше понимаем положение 
реалиста и идеалиста. Реалист смотрит только на феномен, а идеалист старается 
смотреть на нумен. Для идеалиста, настоящего идеалиста, который действительно 
достиг такой способности восприятия, что может устраниться от изменяемого, для