девы, 
украшенные драгоценностями, звона которых больше не было слышно, напоминали 
большое озеро, полное лотосов, на котором смолкли крики лебедей и жужжанье пчел.
 Марути заглянул в лица тех прекрасных женщин, глаза и уста которых были крепко 
сомкнуты и источали аромат цветов. Они напомнили ему лотосы, на закате 
сомкнувшие свои лепестки и ожидающие рассвета, чтобы открыть их снова, или 
водяные лилии, которые не покидают опьяненные любовью шмели. Благородный и 
могущественный Хануман справедливо сравнил этих дев с нимфами, потому что гарем 
был озарен их сияющей красотой, словно усеянные звездами небеса в безмятежную 
осеннюю ночь Среди них вспышкой пламени пылал царь демонов, казавшийся 
прекрасной луной в окружении звезд. Хануман сказал себе: "Это планеты, упавшие 
с небес, когда иссяк запас их благочестия". Найдя покой, эти милосердные, 
великолепные женщины сияли, как ослепительные метеоры. Сон настиг их в танце и 
во время пиршества, венцы слетели с их голов, волосы растрепались, а украшения 
разорвались и рассыпались по ковру. Они растеряли свои браслеты, тилака на лбах 
стерлась, смятые гирлянды валялись в стороне, нитки жемчуга разорвались, одежды 
пришли в беспорядок, пояса расстегнулись и упали, что делало их похожими на 
распряженных мулов; без серег, с разорванными и мятыми гирляндами они казались 
цветущими лианами, растоптанными огромными слонами в лесу. Рассыпанный жемчуг, 
словно мерцающий свет луны, лежал на упругой груди этих дев, напоминающей 
уснувших лебедей, украшавшие их нитки изумрудов казались селезнями, а золотые 
цепи - птицами чакравата. Эти пышнобедрые женщины напоминали реки с крутыми 
берегами, любимые лебедями, гусями и другими птицами; во сне они походили 
могучие потоки, и золотые колокольчики на их поясах были рябью, их лица - 
лотосами, жажда любви - крокодилами, а изящество - берегами. На их нежных 
членах следы от украшений казались пчелами, а волнуемая дыханием вуаль на лицах 
- яркими лентами из разноцветных нитей, гулявший ветерок мягко играл их 
серьгами. Их едва уловимое дыхание наполняло воздух ароматом сладких вин, 
которые они выпили в угоду Раване. Во сне жены Раваны жадно ловили уста своих 
соперниц, принимая их за уста своего страстно любимого господина. Всем сердцем 
преданные своему повелителю, эти прекрасные женщины, не в силах обуздать 
страсть, невольно оказывали знаки внимания своим соперницам. В богатых одеждах 
они спали, подложив под голову руки, унизанные браслетами, кто-то уснул на 
груди подруги, на коленях, на бедрах, на спинах. Под воздействием вина, они 
страстно льнули друг к другу; девы с тонким станом, они спали, положив друг на 
друга руки. Жены Раваны в объятьях друг друга напоминали цветочные гирлянды, 
окруженные опьяненными от любви шмелями, лианы, отдавшиеся ласкам весеннего 
ветра, который игриво сплел их в гирлянды цветов, или переплетающиеся ветви 
огромных лесных деревьев, вокруг которых гудят рои пчел. Они спали в столь 
тесных объятьях, что невозможно было различить, кому принадлежат драгоценные 
украшения, покрывала и гирлянды, прикрывавшие их полуобнаженные тела. Равана 
спал, и красота, окружавших его женщин казалась золотыми светильниками, 
освещавшими его. Среди жен Раваны были дочери раджариши, исполинов и 
небожителей, которых он завоевал, покорив их родственников. Были среди них и те,
 кто добровольно последовал за ним, проникшись любовью к повелителю демонов. Но 
ни одну из низ Равана не похитил против ее воли, всех влекла его доблесть и 
другие достоинства. Сердца этих женщин никогда не принадлежали никому другому, 
но с дочерью Джанаки, чье сердце было отдано Раме, всё произошло по-другому. 
Среди жен Раваны не было лишенных благородства, красоты, разума и милосердия, 
каждая пробуждала страсть в возлюбленном господине. Хануман, достойный вожак 
обезьян, подумал: "Если бы супруга Рагхавы была в этом гареме, то царь демонов 
сегодня был бы особенно счастлив. Но Сита во много раз превосходит их своими 
несомненными добродетелями, иначе могучий монарх Ланки не совершил бы ради нее 
столь великое злодеяние". 

Глава 10 
Хануман видит Равану, окруженного женами 

Оглядевшись вокруг, Хануман увидел достойный богов великолепный хрустальный 
помост, инкрустированный жемчугом, на котором стояли изумрудные кушетки, 
отделанные слоновой костью и золотом, устланные богатыми коврами. Он увидел 
белый полог, украшенный небесными гирляндами, который сверкал, как луна. 
Посредине стояло великолепное ложе, отделанное золотом и пылающее как огонь. 
Его украшали гирлянды из цветов ашока, а по сторонам стояли две фигуры с 
опахалами в руках, создавая прохладный ветерок. Кругом курились изысканного 
аромата благовония. Устланное мягкими шерстяным покрывалами и украшенное 
гирляндами цветов, ложе это было убрано со всех сторон. Словно грозовое облако, 
на нем возлежал сам правитель демонов с яркими пылающими серьгами в ушах, 
красноватыми глазами, золотистыми одеждами. Тело его было умащено шафраном и 
ароматным сандалом, словно урчащее в сумерки облако, разорванное молнией. В 
небесных украшениях, великолепный с виду, вольный менять свой облик, во сне он 
напоминал гору Мандару с ее деревьями, рощами и зарослями кустарника. 
Пресытившийся любовными играми, сияющий бесценными украшениями, радость демонов 
и вожделенная мечта демониц, он после пира спал на золотом ложе, глубоко дыша, 
как змея. Хануман невольно проникся благоговением. Съежившись от страха, он 
остановился на лестнице, прижимаясь спиной к стене. Собравшись с духом, он 
решил всё же взглянуть на этого льва среди демонов, лежавшего в беспамятстве от 
выпитого вина. В этот час великолепное ложе царя демонов напоминало 
величественную гору Прасравану, на которой, отдыхая, лежал могучий слон, своим 
запахом отгоняющий соперников. Хануман взглянул на две раскинутые руки 
гигантского монарха в золотых браслетах, которые напоминали знамена