готовая отправиться в лес, украсила свои безупречные члены драгоценностями, 
своими пышными одеждами осветила весь дворец, словно восходящее солнце, 
озаряющее небесный свод.
Царица Каушалья обняла Маитхили и поцеловала в лоб, а потом обратилась к ней, 
деве безупречного нрава:
Во всех мирах порочные женщины, даже нежно любимые, отвергают своих супругов, 
когда удача отворачивает от них. Такова природа тех, кто изведав величайшее 
наслаждение, осуждает или даже покидает мужей своих в беде. Порочной природы, 
презренные и бессердечные, эти злобные женщины в один миг безжалостно разрывают 
хранимые прежде узы. Ни семейная забота, ни доброе отношение, ни мудрость или 
богатство, ни даже привязанность не удерживают сердца такой женщины, лишенной 
любви.  Но добродетельные, верные долгу, справедливые, послушные и почтенные 
видят в своих покровителях высший путь спасения. Поэтому не покидай моего сына, 
хоть он изгнан в лес; в горе или в радости он - бог для тебя.
Сита, понимая глубокий смысл этих слов, созвучных долгу и сулящих благо, 
отвечала своей свекрови, стоя перед нею со сложенными ладонями:
Я сделаю все, что бы ни повелел мой господин; я знаю свои обязанности перед 
мужем, нет необходимости наставлять меня. О прекрасная, не сравнивай меня с 
обычной толпой; я не способна пренебречь своим долгом, как Прабха - покинуть 
Чандру (сноска 1, 261)!  Как вина не может звучать без струн, а колесница - 
ехать без колес, так жена не ведает счастья без мужа, даже имея сто сыновей! 
Отец, брат и сын приносят счастье, но муж - это источник безграничной радости.  
Как же могу я, о царица, услышав от тебя о тех исключительной добродетели 
женщинах, попрать свои многочисленные обязанности или проникнуться презрением к 
моему повелителю, которого почитаю как бога?
Тронутая словами Ситы, чистосердечная Каушалья позволила слезам радости и горя 
покатиться по своим щекам, и добродетельный Рама, глядя на нее, окруженную 
почтением, в присутствии других цариц со сложенными ладонями обратился к 
матери:
Дорогая мать, не нужно предаваться скорби, позаботься о моем отце; изгнание мое 
скоро закончится, эти четырнадцать лет пролетят для тебя, как сон, и ты увидишь 
меня в кругу друзей на вершине счастья!
Утешив мать, Рама обратил свой взор на триста пятьдесят супруг своего отца и со 
сложенными ладонями согласно дхарме сказал тем царицами, охваченным горем:
Если я, живя среди вас, чем-то не хотя обидел кого-то, прошу, простите меня!
От этих смиренных слов, исполненных благородства, царицы опечалились еще больше 
и подняли дикий вой. Дворец Дашаратхи, этого индры среди людей, прежде 
оглашавшийся ударами гонгов и барабанов, словно раскатами грома, теперь 
наполнился воплями и причитаниями.
Глава 40
Отъезд Рамы
Рама, Сита и Лакшмана со сложенными ладонями коснулись стоп царя и печально 
обошли вокруг него. Простившись с монархом, добродетельный Рагхава, 
сопровождаемый Ситой, отдал дань почтения матери, разбитой горем; Лакшмана, 
также следуя за Рамой, выразил почтение Каушалье и коснулся стоп своей матери, 
Сумитры.
Желая сыну счастья, Сумитра, поцеловав его в лоб, сказала доблестному Лакшмане:
Хорошо, что ты будешь жить в лесу, что ты так предан своим друзьям! О сын мой, 
никогда не покидай Раму, своего брата, все четырнадцать лет, куда бы он ни 
пошел. В беде ли, в радости, он - твое прибежище, о безупречный царевич; в этом 
мире воистину добродетельные почитают старших; в традициях этой семьи не только 
раздавать милостыню и проводить жертвоприношения, но так же отдавать жизнь свою 
в сражении.
Сказав так Лакшмане, целиком преданному Рагхаве, Сумитра воскликнула:
Иди, иди! И добавила:
Знай, отныне Рама заменит тебе Дашаратху, дочь Джанаки, меня, а лес - Айодхью! 
Иди, сын мой, пусть удача не покидает тебя!
Сумантра, с великим почтением поклонившись Какутстхе, словно Матали
Васаве, сказал:
Взойди на колесницу и будь счастлив, о знаменитый царевич, о Рама, я отвезу 
тебя, куда ты пожелаешь. Начиная с сегодняшнего дня ты должен четырнадцать лет 
провести в лесу, если покоряешься воле царицы!
Сита первой с радостным сердцем взошла на колесницу, сиявшую как солнце; эта 
прекрасная дева была в богатых одеждах. Царь Дашаратха повелел положить в 
колесницу все виды оружия и доспехов для двух братьев, а также лопату и шкуру 
антилопы. Затем Рама и Лакшмана поднялись на эту сияющую как огонь колесницу, 
украшенную золотом шамикара. Как только они сели вместе с Ситой, Сумантра с 
размаху хлестнул своих превосходных коней, быстрых, как ветер.
Рама отправлялся в долгое изгнание в бескрайний лес. Весь город охватил ужас, 
люди и животные преисполнились волнения, слоны опьянели от течки, а кони ржали 
из-за великого бедствия. Все жители Айодхьи вместе с детьми и стариками, 
безутешные, бежали за Рамой, как истомленный жаждой человек бежит к воде. 
Огромное людское море волновалось вокруг колесницы, впереди нее и сзади, все 
лица были мокры от слез. Сквозь рыдания люди кричали Сумантре:
О колесничий, подержи коней! Правь медленно, медленно! Мы хотим увидеть лицо 
Рамы, потому что скоро мы лишимся его! Несомненно, сердце матери Рамы сделано 
из железа, раз оно не разорвалось, когда этот герой, подобный потомку богов, 
отправился в лес! Верная долгу Ваидехи последовала за своим господином, словно 
тень. В своей преданности долгу она более не покинет его, пока солнечный свет 
освещает гору Меру! Ах! Лакшмана, ты достиг цели своей жизни, потому что