вижу злой умысел в их поведении, достойном осуждения, и это очень печалит меня! 
Кто кроме тебя поддерживает царя и Кайкейи, которые пытаются причинить тебе зло,
 эти рабы своих страстей и враги, сокрывшиеся под именами родителей? Если ты 
это относишь к воле судьбы, то я никогда не соглашусь с тобой. Слабость и 
малодушие - это удел судьбы, но доблестные души, владеющие собой, не склонятся 
перед нею.
Герой, который своими духовными достижениями спобоен превзойти судьбу, не 
отказывается от своих начинаний; судьба бессильна перед ним. Сегодня станет 
ясно, как незначительна судьба для того, кто отважен сердцем. Сегодня 
обозначится разница между человеком и Провидением, люди увидят Провидение, 
покоренное моей доблестью. Они помогут коронации, которой препятствует 
Провидение. Своей доблестью я ппревзойду Провидение, словно слон, сбросивший 
оковы под влиянием Мады и более не замечающий стрекала. Ни объединенные монархи,
 ни три мира не способны помешать коронации Рамы, которая состоится сегодня how 
mach less независимо от нашего отца. Те, кто задумали изгнать тебя в лес, сами 
будут жить в лесу четырнадцать лет. Я разрушу замысел отца и Кайкейи, которые, 
лишив тебя царства, пытаются короновать Бхарату.  Покоренный моей доблестью 
царь не найдет достаточно силы помешать мне изгнать зло. Спустя тысячу лет 
правления, когда ты удалишься в лес, о благородный герой, твой сын унаследует 
трон, не прерывая преемственности. В давние времена царственные риши установили 
традицию, согласно которой цари уходят в лес, передав заботу о подданных 
сыновьям, которые покровительствуют им, как собственным детям. Если из-за 
царской нерадивости ты не хочешь принимать правление государством, о 
добродетельный Рама, и опасаешься вызвать беспорядки, клянусь тебе, о герой, я 
защищу царство, как берега - море. Поэтому согласись принять корону ко 
всеобщему благу и готовься к церемонии; я один без посторонней помощи своею 
доблестью разгоню всех царей; эти две руки предназначены не для драгоценностей, 
а лук и меч - не для украшения; мои копья предназначены не для того, чтобы 
собирать хворост, а стрелы - не для того чтобы его переносить. Все это оружие 
необходимо для победы над врагами. Своим острым сверкающим мечом я не только 
рассеку своего врага, я истреблю его, будь то даже сам громовержец Индра. Под 
ударами моего меча земля, потемневшая и усеянная трупами слонов, коней и 
головами воинов, станет непроходимой!  Вооруженные мечами, сверкающими как 
огонь, сегодня враги мои падут на землю, как облака, разорванные светом! В 
годхе (сноска1 , 224) и ангудитране (сноска 2, 224), со своим луком в руках я 
предстану перед ними, и кто среди храбрых осмелится блеснуть передо мной своей 
доблестью? Я изрешечу всех противников своими стрелами, каждая из которых 
пронзит бесконечное число воинов; своими стрелами я разнесу их коней и слонов.
Силой своих рук я лишу царя его власти и отдам эту высшую власть тебе, мой 
повелитель. Сегодня эти две руки, привыкшие к сандаловой пасте и браслетам, 
всегда раздававшие милостыню и защищавшие друзей, разгонят тех, кто 
препятствует твоей коронации. Скажи, какого врага мне лишить сегодня жизни, 
почета или друзей? Одно твое слово - и я покорю эту страну! Я - твой раб! 
(сноска 3, 224)
Рама, радость династии Рагху, слушал Лакшмана, вытирая слезы. Снова и снова он 
пытался успокоить его:
Друг мой, пойми, я решил подчиниться воле отца. Это истинный путь!

Глава 24
Рама наставляет свою мать
Видя, что сын решил почитать волю отца, Каушалья, разразилась слезами и сказала 
добродетельному Рамачандре:
Никогда не знавший нужды, как сможет добродетельный и ко всем благожелательный 
царевич, которого я подарила царю Дашаратхе, жить на горсти зерна? Неужели Рама 
будет есть коренья и лесные фрукты, тогда как слуги его питаются лущеным рисом? 
Кто поверит и не задрожит, узнав, что добродетельного и прекрасного Какутстху 
царь изгнал в лес?  Несомненно, могущественное Провидение правит миром, но 
неужели несмотря на всеобщую любовь, о Рама, ты сейчас уйдешь в лес! О дитя, 
дыхание разлуки раздувает огонь моего горя, добавляя топливо скорби.  Когда я 
лишусь тебя, священные возлияния моих вздохов и слез, столбы дыма моих страхов 
и стоны, вызванные твоим уходом, своей необыкновенной силой, без сомнения, 
опалят и уничтожат меня, подобно лесному пожару в конце зимы, уничтожающему 
подлесок! Куда бы ты ни пошел, я последую за тобой, как корова, которая 
неотступно идет за своим теленком.
Рама, тур среди людей, отвечал матери, охваченной печалью:
Обманутый Кайкейи царь непременно умрет, если бросишь его после моего ухода. 
Для женщины очень неблагоприятно покидать своего супруга, лучше не совершай 
такого греха; выброси эту мысль из головы. Пока царь, потомок Какутстхи, мой 
отец, жив, будь покорна ему; это неписаный закон.
Прекрасная и мягкая Каушалья отвечала:
Пусть так и будет! И тогда Рама, лучший среди верных своему долгу, снова 
обратился к матери, разбитой горем:
О богиня, мы должны подчиниться воле отца. Он - наш царь, муж и гуру, он - 
первый из людей, наш господин и повелитель. Проведя четырнадцать лет в лесу, я 
с великой радостью вернусь и исполню твою волю!
Царица слушала любимого сына, и глаза ее тонули в слезах. Глубоко страдая в 
своей материнской любви, она сказала:
О Какутстха, я не знаю, как жить среди своих соперниц; возьми меня с собой в 
лес, словно дикую газель, если уж ты решил из почтения к отцу уйти отсюда.
Сдерживая рыдания, Рама ответил своей плачущей матери: