рядом, вооружившись своим луком и поддерживая тебя? О тур среди людей, своими 
острыми стрелами я уничтожу этот город Айодхью, если они посмеют восстать 
против тебя. Я истреблю всех сторонников Бхараты и всех, кто разделяет его 
интересы.  Дело не в отставке, наш отец стал нашим врагом, его нужно заточить в 
темницу или даже убить. Если духовный учитель, одержимый гордыней, забывает о 
том, что справедливо, а что не справедливо, и отступает от пути истины, нужно 
ли повиноваться ему? Что это за царь, передавший Кайкейи царство, твое по праву,
 о добродетельный герой? Разве это не оскорбление тебя и меня? Какое право он 
имеет возводить Бхарату в столь высокое положение, о победитель врагов? О 
царица, глубокие узы дружбы связывают меня с братом. Воистину, своим луком, 
силой розданной милостыни и проведенных жетвоприношений я клянусь тебе, войдет 
ли Рама в пылающий огонь или в лес - я последую за ним! О царица, как солнце на 
рассвете разгоняет тьму, я развею твои страдания. Пусть царица и Рагхава узрят 
мою доблесть! Я убью своего старого отца, увлеченного Кайкейи, чьи старческие 
привязанности ввергли его в достойное порицания слабоумие. От этих слов 
великодушного Лакшманы Каушалья, терзаемая горем, со стоном сказала Раме:
О сын мой, ты слышишь, что говорит Лакшмана? Если ты согласен, исполни это 
немедленно! Не слушай враждебного голоса моей соперницы, не уходи, покинув меня 
в горе! Ты знаешь, в чем твой долг, ты самый доблестный из людей, исполни 
необходимые обязанности, останься, повинуясь моей воле!
О дитя мое, послушавшись матери, оставшись дома и приняв на себя суровейшую из 
епитимий, Кашьяпа достиг небес. Царь достоин почитания, так же как и я. Я не 
позволяю тебе уходить в лес. Вдали от тебя я не смогу жить, но рядом с тобой я 
буду счастлива, даже питаясь травой.  Если ты уйдешь в лес, я, терзаемая горем, 
буду поститься и расстанусь с жизнью, потому что не смогу жить. И тогда ты, сын 
мой, будешь виновен в убийстве брахмана и пойдешь в ад, подобный Самудре 
(сноска 1, 217), который является супругом всех рек.
Так сокрушалась несчастная Каушалья, и добродетельный Рама отвечал ей:
О богиня, я не могу пренебречь волей моего отца, поэтому почтительно кланяюсь 
тебе и прошу позволения удалиться в лес. Знай, что мудрец Канду, живя в лесу по 
воле своего отца, убил корову, хотя знал, что это незаконно. В давние времена в 
нашем роду сыновья Сагары, роя землю, допустили великое избиение всего живого, 
послушные воле своего отца. О мать, все эти люди и многие другие, подобные 
богам на небесах, исполняли безжалостные приказы своих отцов, и я не исключение.
 О царица, не я один послушен воле отца, все, кого я назвал тебе, вели себя так 
же. Этот обычай все еще в силе, и поэтому, вопреки твоему желанию, я буду 
следовать ему. Наши предки предже нас с верой прошли этим путем. Я буду 
поступать согласно долгу, не отказываясь от своих обязанностей в этом мире; 
человек, послушный отцу, не узнает горя.
Сказав это матери, самый красноречивый из людей и искусный среди лучников, 
обратился к Лакшмане:
О Лакшмана, я знаю,что твоя любовь ко мне не имеет себе равных, а доблесть, 
верность и сила неотразимы, и все же страдания моей матери безмерны, о знаметый,
 ее невозможно успокоить или вразумить. В мире главное - это наш долг. 
Исполнение долга поддерживает истину. Слова моего отца проистекают из чувства 
долга. О герой, человек не должен пренегать волей отца, матери или брахмана, 
если верен своему долгу. Я не могу противиться воле отца, по его приказу 
Кайкейи изгоняет меня.
Откажись от своего позорного замысла, он попирает долг кшатрии!
Почитай свои обязанности и не прибегай к насилию, - вот мой тебе совет!
Затем старший брат Лакшманы снова обратился к Каушалье, сложив ладони и опустив 
голову:
О царица, теперь позволь мне уйти в лес и благослови. Клянусь, я исполню свой 
обет и вернусь из леса, подобно Яяти, благородному мудрецу, который в давние 
времена достиг небес после того как пал на землю! О мать, будь великодушна, 
обуздай печаль в своем сердце и не плачь; я вернусь из лесного уединения, когда 
исполню волю отца. Я, а также Ваидехи, Лакшмана и Сумитра должны подчиниться 
желаниям моего отца. Это наш неписанный долг. О мать, забудь о приготовлениях к 
моей коронации и подави горе в своей душе; смирись так же с моим пребыванием в 
лесу, это мой долг.
Решительные, спокойные слова сына словно вернули царицу к жизни.
Устремив на него пристальный узор, она сказала:
О сын мой, в своей материнской любви я для тебя такой же духовный учитель, как 
и отец, и я не позволю тебе уйти. Не покидай меня в великом несчастье, не уходи.
 Зачем мне жить в этом мире без тебя?  Зачем мне Питрилока или Дева-лока? 
(сноска 1, 219) Одно мгновение с тобой стоит целого мира!
Рама перед лицом страданий матери казался слоном, который, ища темного угла во 
время ночной охоты с факелами, освещен еще больше.  Верный долгу, он снова с 
достойными словами обратился к Каушалье, которая от горя лишилась чувств, и к 
Саумитри, охваченному печалью:
О Лакшмана, я почитаю твою любовь и доблесть, но не принимая мое решение и 
соглашаясь матерью, ты жестоко терзаешь меня. Долг, личные интересы и 
удовольствие почитаются в мире; несомненно, если я буду действовать согласно им,
 долг, личные интересы и удовольствие станут мне как верная и преданная жена, 
но они не позволят нам свершить то, что выходит за их пределы, и в конце концов 
ту справедливость, к которой мы должны стремиться. Недостоин похвалы тот, кто 
преследует лишь удовольствие. Раб своих желаний ни у кого не вызывает 
восхищения.  Что бы ни повелели гуру или престарелый отец, даже в гневе, 
приятно это или нет, человек добросовестный и мирный примет как долг. Поэтому я 
не могу не исполнить общание, данное отцом, целиком и достойным образом.