дворце - неужели ты хочешь, чтобы он жил в ужасном лесу? Этот чарующий Рама, 
всегда почтительный к тебе - неужели его изгнание доставляет тебе радость, о 
прекрасная царица? Рама всегда был к тебе еще более внимателен, чем Бхарата, и 
я никогда не замечал, чтобы ты как-то различала их. Никто в этом мире не 
выразит тебе такого уважения, повиновения и почитания, как этот тур среди людей.
 У нас тысячи слуг и служанок, но ни один из них ни разу ни в чем не упрекнул 
Рагхаву; искренняя душа, он доброжелателен ко всем живым существам и примиряет 
их своими мудрыми решениями, это тигр среди людей, питающий любовь ко всем.
Этот герой, потомок динасии Рагху, своей добродетелью покорил подданных, 
дваждырожденных - своей щедростью, духовных наставников - послушанием, а врагов 
- могуществом своего лука. Благость, щедрость, аскетизм, отречение, любовь, 
чистота, честность, благоразумие и повиновение своим гуру - все это достоинства 
Рагхавы. О царица, ты подобна богине, неужели ты желаешь зла верному Раме, 
напоминающему великих риши? Я не помню, чтобы сладкоречивый Рама когда-нибудь 
произнес резкое слово; могу ли я в угоду тебе дать ему столь безжалостный 
приказ? Что будет со мной без него, отмеченного аскетизмом, отречением, 
благостью, чувством долга и жалости? Я стар, о Кайкейи, мой конец близок, я 
страдаю, нет никого несчастнее, пожалей же меня! Земля, омываемая морями со 
всеми ее богатствами будет принадлежать тебе, но не толкай меня на край темной 
смертельной бездны! Со сложенными ладонями, о Кайкейи, я в поклоне касаюсь 
твоих стоп, даруй прибежище Раме, нетронутому грехом!
Великий царь плакал и продолжал стенать, обезумев от горя и дрожа в невыносимых 
муках, но жестокая Кайкейи отвечала ему безжалостно:
Если, дав слово, ты сожалеешь, доблестный монарх, то о какой жестокости ты 
можешь говорить? Что ты ответишь великим риши, когда они спросят тебя об этом, 
о добродетельный? “По милости Кайкейи я остался жив, но я нарушил данное ей 
слово”, - вот что ты скажешь. Ты несомненно станешь клеймом знаменитой династии 
Икшваку, если дав мне обещание, сегодня не исполнишь его. В истории стервятника 
и голубя царь Шивья отдал свою плоть во исполнение данного обета; Аларка 
выколол себе глаза и достиг вершин! Дав слово богам, Сагара, чьи границы были 
крепки, не выходил в море. Помни об этих случаях и не отказывайся от своего 
слова. О бесчувственный, неужели ты, поправ истину, возведешь Раму на трон и в 
конце жизни будешь наслаждаться с Каушальей? Будь то справедливо или нет, 
хорошо или дурно - ты не в силах отречься от своего слова. Если Рама будет 
коронован, я в тот же миг приму яд и умру у тебя на глазах. Смотреть, как мать 
Рамы пользуется всеобщим почитанием? Нет! Уж лучше умереть! Клянусь Бхаратой и 
собственной жизнью, о лучший среди людей, кроме изнания Рамы меня ничто не 
удовлетворит.
Сказав так, Кайкейи замолчала, безразличная к стенаниям царя. Монарх от 
бездушного и жестокого ответа Кайкейи, требовавшей изгнания Рамы в лес и 
коронации Бхараты, онемел на мгновенье. Взволнованный, он пристально смотрел на 
возлюбленную царицу, чьи слова причиняли ему такую боль. Эта жестокая и грозная 
речь ранила его сердце и лишила надежды на счастье. Обдумывая решимость царицы 
и страшась обета, который она дала, он издал глубокий вздох и упал, как 
подрубленное дерево.
Чувства его были в замешательстве, как у безумца, черты исказились, как у 
больного, лишенного сил, или как у змеи, оцепеневшей силою заклинаний. В таком 
состоянии пребывал монарх. С презрением в голосе он обратился к Кайкейи:
Кто навязал тебе этот злобный план, убедив, что тебя в его пользе?
Ты говоришь, словно одержимая злым духом; тебе не стыдно? Я не знаю, кто 
извратил тебя, но вижу, что ты не в себе. Чего ты страшишься, что пробудило в 
тебе такое желание? Ты требуешь коронации Бхараты и изгнания Рамы в лес!
Отставь этот злобный замысел, если сердце твое ищет блага твоему мужу или 
Бхарате и всему миру. Отвратительная негодяйка, что тебе за радость в таком 
злодеянии? В каком грехе, в какой ошибке ты упрекаешь Раму или меня? Бхарата не 
сможет занять трон без Рамы, но при поддержке Рамы, по-моему, он законно 
обретет величайшее могущество.  Как я могу сказать Раме: “Уходи в лес!” - и 
смотреть ему в лицо, потускневшее и пораженное, как луна во время затмения? Как 
отменю я это решение, принятое на совете с моими министрами и друзьями, которые 
желают мне добра, и вызову тем самым смущение и растерянность, словно при 
неожиданном нападении врага? “Почему ты не коронуешь юного потомка Икшваку?” - 
спросят цари, съехавшиеся сюда со всего света. Что я отвечу старейшинам, 
исполненным добродетели и почета, когда они спросят меня о том, где Какутстха? 
“Я сослал его по настоянию царицы Кайкейи!” Если я скажу эту правду, люди 
сочтут меня лжецом. Что скажет Каушалья, когда Рагхава уйдет в лес? Что я ей 
отвечу, нанеся такую рану? Каушалья, выразившая рабскую преданность мне и 
пользовавшаяся моим доверием, не только моя супруга, это моя сестра и мать, 
которая всегда желала мне блага, которая родила мне столь дорогого сына и 
которая никогда не обращалась ко мне иначе чем со сладкими словами.  Из-за тебя 
я никогда не оказывал ей милости, которой она заслуживает; теперь я страдаю за 
доброту к тебе, подобно калеке, который наелся риса с испорченным соусом. Какое 
доверие ко мне будет у Сумитры, когда, ошеломленная, она увидит оскорбительное 
изгнание Рамы в лес?  Увы! Вайдехи умрет, если я причиню ей такую боль, подобно 
нимфе, которая, лишившись мужа, рассталась с жизнью на гималайских склонах.  
Нет, я не в силах пережить горе Вайдехи, которая увидит Раму, изнанного в 
великий лес! Оставшись вдовой, наслаждайся царством со своим сыном! Я думал, ты 
добра, но теперь я вижу твою черноту, ты подобна прекрасного цвета вину, 
смешанному с ядом! Увы, убедительными и вероломнмно сладкими словами, ты 
погубила меня, словно оленя, который поверил медоточивому голосу охотника. Люди 
непременно скажут про меня: “Он неблагороден, раз он продал своего сына!” Они